Ниже нуля

СЕВЕР СТАЛ СОВСЕМ КРАЙНИМ.
ЦЕЛЫЙ СУБЪЕКТ ФЕДЕРАЦИИ, 50 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК, НА ГРАНИ.
МИХАИЛ ЗУБОВ,
Прозрачные, изможденные бесконечными морозами и недоеданием,
почти поголовно страдающие от тех или иных недугов, обитатели
заполярного Таймыра в разговорах со мной буквально воспевали
красоту своих мест.
Суровая красота, ее трудно понять приезжему: снег и ничего,
кроме снега, 10 месяцев в году. Тундра. Сейчас, в начале апреля,
здесь "всего" от 32 до 40 градусов мороза. Но закончилась
полярная ночь. "Скоро" - к середине июня реки избавятся ото льда
и растает снег Ожидание короткого дождливого лета греет сердца
северян. Других поводов для оптимизма у них, по-моему, нет.
ВЗВЕСЬТЕ ПОЛ-ЯБЛОКА.
Таймырский автономный округ стал в последние годы самым бедным
в России. Около пятидесяти тысяч человек, половина из которых
проживает в столице - Дудинке, самом северном городе мира,
отделены от остального света непроходимыми снежными пустынями.
Раньше от аэропорта в Норильск ходила электричка. Медленно, но
надежно, со скоростью 10 километров в час, продиралась через
снега. Летали рейсовые вертолеты.
Теперь этих благ цивилизации не осталось. Единственная на
территории в миллион квадратных километров автомобильная дорога в
полторы полосы связывает Дудинку с аэропортом. Если, конечно, ее
не замело пургой.
Поскольку транспорта почти нет, по городу приходится ходить
пешком. И хоть расстояния небольшие, борьба с морозом выматывает.
Видимо, от этого постоянно хочется есть. Цены здесь в три-четыре
раза выше, чем где бы то ни было в России. Килограмм хлеба стоит
15 рублей, колбасы - от ста и выше... И это при том, что, как
сказал мне губернатор Геннадий Неделин, местная власть
искусственно сбивает цены на продукты питания. "Отпусти" сегодня
хлеб - и он до сорока рублей подорожает. Неудивительно, ведь все
приходится везти с материка. Единственное, что есть своего, -
оленина и рыба. Но в том-то и дело, что этих продуктов за неделю
я здесь не увидел.
Почему - об этом ниже.
На местном рынке стою у прилавка овощей и фруктов. Покупателей
долго нет, но вот подходят две женщины. Просят взвесить одно
яблоко.
Расплачиваются в складчину, потом разрезают, и каждая убирает
половинку в свою сумочку. У обеих растут дети. У Наташи -
двенадцатилетняя дочка, у Оли - маленький сын. Детям нужны
витамины. Обе работают, работают и мужья. Это дает возможность
изредка баловать детей фруктами. Иногда еще берут по половинке
апельсина или несколько ягодок винограда. Реже покупают молоко.
Стандартный семейный рацион - вермишель и гороховая каша. Если
без масла и хлеба, можно уложиться в пятьдесят рублей в день.
ПОДКИДЫШИ.
Средняя зарплата на Таймыре (без учета пенсионеров и
безработных) - чуть выше полутора тысяч. Прожиточный минимум --
2250 рублей. Я посетил лучшую в городе школу-гимназию, чтобы
поговорить с молодыми учителями.
Директора, Ларису Григорьевну Пискун, моя просьба озадачила:
"А у нас молодых учителей нет. Две трети-предпенсионного и
пенсионного возраста. Как и во всех других школах. Молодые сюда
больше не едут.".
С учетом всех северных надбавок и уже довольно высокого
разряда словесник Ирина Анатольевна зарабатывает меньше тысячи.
Растит двоих детей. Чтобы могла работать, они должны ходить в
детский сад. Плата - 600 рублей за каждого. То есть даже на это
зарплаты не хватает. Но главная проблема - одежда. Нужны шубы,
шапки, валенки. Плохо одетые (и плохо накормленные) дети здесь
немедленно заболевают туберкулезом и становятся инвалидами на всю
жизнь. А ведь они каждый год из своих шубок вырастают.
- Вся бюджетная сфера вконец обнищала и "постарела". Молодые
не только не едут сюда, но и те, что родились и выросли на
Таймыре, стремятся уехать. Просто для того, чтобы выжить,
прокормить и вырастить здоровых детей. Помимо всего прочего,
вынуждает людей бежать с Севера растущая безработица, -
рассказывает мне заместитель губернатора по социальным вопросам
Мария Попова.
Одна молодая женщина, безработная, поведала мне такую дикую
историю. Ее маленький сын уже год живет в детском доме на
материке. В средней полосе России. Поняв, что не может
прокормить, одеть ребенка, она использовала право на бесплатный
авиаперелет и оставила его. Как сироту.
"Я обязательно найду возможность уехать с Севера и тогда
заберу Димочку. Если только с голоду не умру. А пока...по крайней
мере он будет расти сытым".
Голодных смертей в буквальном понимании в Дудинке нет. Об этом
мне сообщили в местной больнице. А спасает людей от этого...
климат. Уже на второй день вынужденного голодания человек, как
правило, серьезно заболевает. Его госпитализируют, кормят, колют
витамины. Многие, особенно городские безработные, так и живут: от
госпитализации до госпитализации.
До распада СССР отработав 5-10 лет на Севере, человек имел
возможность переехать в любую точку страны и купить "стандартный
набор": квартиру, машину, дачу. Те, кто не успел уехать до 1992
года, когда обесценились сбережения, остались здесь навсегда. Ну
кто их ждет теперь на материке?
Существует, правда, программа отселения. И существует очередь
из тех, кто хочет уехать. Около 10 тысяч человек. В прошлом году
жилье на материке получили лишь 111 счастливчиков.
МИРНЫЙ АТОМ В КАЖДОМ ЧУМЕ.
Коренные северные народы до революции не жили в этой широте
постоянно.
Со стадами оленей зимой кочевали к югу, летом возвращались.
Советская власть предложила им осесть, учиться зимовать и вести
хозяйство.
Постепенно отбирали чумы и строили фанерные домики.
Цивилизация предложила новый рацион: тушенку, сахар, водочку...
Следствие всех этих благодеяний - срок жизни долган, ненцев и
других 20 малых (ставших совсем малыми) народов упал до 50 лет,
они стали просто вымирать.
Последние годы внесли новые роковые "коррективы". Сейчас
исконных северян на полуострове около 8 тысяч. Лишь две сотни
семей на весь Таймыр сохранили патриархальный уклад, кочуют, как
встарь, и прекрасно себя чувствуют.
Поселок Левинские Пески - типичное селение оседлых коренных
народов. Ряды однообразных щитовых домиков, которые с
ностальгической усмешкой старики до сих пор называют чумами.
Дышащая на ладан дизельная электростанция. Отличие лишь в том,
что от Дудинки до него рукой подать - 12 километров, а остальные
поселки расположены на более внушительных расстояниях: от 100 до
400 километров. Но даже в Левинские Пески путь не так прост -
вездеходом по замерзшему руслу Енисея. Периодически здесь
проходят атомные ледоколы и на некоторое время перерезают этот
путь.
"В поселке живут 375 человек,- рассказывает глава
администрации поселка Николай Чирков, - из них имеют работу
лишь... 24 человека. Остальным положено пособие по безработице -
минимальная зарплата с учетом северных надбавок. То есть 150
рублей в месяц. Но и этих денег не платят полтора года. Так что
единственный источник - детские пособия (около 100 рублей) и
пенсии - от 400 до 500 рублей.".
Еще недавно можно было выжить, охотясь на оленя. Но теперь
поселок попал в "пятно" загрязнения от Норильского
металлургического комбината. В радиусе от двухсот до четырехсот
километров от металлургического гиганта отравлены оленьи
пастбища. Остается рыбалка.
Все население поселка сейчас на льду. Как раз рыба пошла.
Разговариваю с одним из рыбаков, Антоном (у всех коренных народов
приняты русские имена и фамилии, их крестили еще при царе). "Рыбы
еще меньше, чем раньше. Много больной, зараженной паразитами.
Говорят, еще год, и ее не будет даже в нерест. Тогда и мы,
наверное, все погибнем. От голода, от воды. Рыба в этой воде жить
не может, а мы ее пьем.".
В окружной администрации меня заверили, что вода, несмотря на
регулярное (с сентября по май) курсирование трех атомных
ледоколов, в устье Енисея пригодна для питья. Но, по словам
главного врача Таймыра Тамары Поляковой, в последние годы замечен
рост онкологических заболеваний. Если причина не в экологии, то в
чем?
В Левинских Песках живет старейшая в округе представительница
северных народов - долганка Варвара Николаевна Лаптукова. Ей 80
лет, по материковым меркам-ничего особенного. Но здесь это почти
вдвое выше среднего срока жизни. Долголетие свое объясняет тем,
что в молодости успела пожить, как кочевница, тепло одевалась,
жила в чуме, ела оленину и рыбу. У ее детей такой возможности уже
не было, потому девятерых она пережила, лишь трое остались.
По мнению заместителя губернатора Марии Поповой, главная
задача власти сегодня - сохранить северные народы, не дать им
вымереть. Ведь не исключено, что людей с материка здесь вскоре
может вовсе не остаться, и единственные, кто может сохранить
Таймыр для России, - это коренные народы, которым некуда уезжать.
В КРЕМЛЕ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ТАКОЕ СЕВЕР.
- В чем же причина такой жизненной неустроенности, прежде
всего немыслимой дороговизны?-с этого вопроса начинаю свой
разговор с губернатором Таймырского автономного округа Геннадием
Неделиным.
- Мы каждый год наступаем на одни и те же грабли с северным
завозом. В период с июля по август, когда на Енисее нет льда,
доставлять сюда грузы в 10 раз дешевле, чем зимой в сопровождении
ледоколов. Летом можно использовать вездеходы и просто грузовики,
с октября - уже не обойтись без авиации. Каждый год я объясняю в
Москве, что, если вовремя выделить деньги и грамотно осуществлять
завоз, у нас снизятся цены в первую очередь на топливо, потом на
все остальное.
В прошлом году Таймыр едва не лишился целого Хатангского
района, это - 10 тысяч человек. Деньги на топливо на несколько
месяцев задержали. У меня был небогатый выбор: либо начать
эвакуацию людей (но это в десятки раз дороже), либо... Пришлось
поступить фактически противозаконно:
отобрать без разрешения топливо у нескольких предприятий и баз
и отправить туда. Лишь такой ценой людей удалось спасти. Спасти
от холода, но не от недоедания.
- На рынках, я видел, лежит дорогое привозное мясо. Но почему
нет своего, дешевого, доступного людям по цене, скажем, той же -
оленины?
- Причина все та же - дороговизна горючего. Охотники не в
состоянии платить за вертолет, и на продажу оленя не стреляют.
Сегодня час полета - 15 тысяч рублей. Из Хатанги в Дудинку лететь
4 часа, если против ветра - шесть. А в более близких краях олени
перевелись. Пятно загрязнения от Норильского металлургического
комбината, разрастаясь, отравляет новые и новые пастбищные
угодия.
Еще несколько лет - и кормовая база будет подорвана и начнется
повальный мор оленей.
- Вы можете как-то "надавить" на Норильский комбинат с тем,
чтобы варварская технология пятидесятых годов была заменена
экологически чистой?
- Увы, они сами решают, проводить ли реконструкцию. Находясь
на территории Таймыра, город подчиняется Красноярскому краю. В
результате завод отравляет окружающую среду здесь, разрабатывает
наши недра, а налоги уходят за 2000 километров в Красноярск.
- Почему так малы стали северные надбавки, которые должны
компенсировать и высокие цены, и экстремальные условия
проживания?
- Потому что сегодня в России 60 процентов территорий
относятся к северным. Но нельзя обеспечить надбавками всех сразу.
Тем более при нашем дырявом бюджете. Смотрите, что получается.
Енисейск, Лесосибирск, куда круглый год ходит водный транспорт
(река не замерзает), где растут помидоры, огурцы, картофель,
имеют те же льготы, что и мы. А у нас, на вечной мерзлоте, ничего
не растет, у нас зима 10 месяцев в году и среднегодовая
температура минус 15 градусов. А зимой -50, бывает и 70 градусов
мороза. Полгода полярная ночь.
Для того чтобы Север не умер, нужно "сузить" круг северных
территорий и поддерживать их, не распыляя средства на регионы,
которые и так могут выжить.
Но очень трудно объяснить это федеральной власти, которая
просто не знает, что такое Крайний Север. Последняя делегация
федеральных органов власти побывала у нас в 1992 году. Так что,
господа министры, приезжайте, ждем.




08-04-1999, Труд