мы русские, из лондона

ОЛЬГА ПЛЕШАНОВА.
СТИЛЬ ЖИЗНИ НАШЕГО ЧЕЛОВЕКА ЗА ГРАНИЦЕЙ ОСТАЕТСЯ ПРЕЖНИМ.
Иностранный речевой этикет освоить совсем не трудно. Входишь,
к примеру, в лифт - скажи по- английски "хай" (привет). Выходишь
- соответственно "бай" (пока). Если увидел знакомого, можно
спросить дежурное "хау а ю?" (как поживаешь?) и услышать в ответ
что-то вроде "ничего, нормально".
Потом промямлить нечто похожее самому, если собеседник спросит
вдруг "энд ю?" (а как ты?).
Для разнообразия можно блеснуть интеллектом и сказать пару
слов о погоде. На этом общение обычно заканчивается.
Так живут общежитие Лейденского университета (Нидерланды), сам
университет, город и, похоже, многие другие уголки Западной
Европы. Общение становится то ли ненужной вещью, то ли
недоступной роскошью, и дело здесь, скорее, в характерах и
традициях, нежели в языковых барьерах.
За границей у выходца из России обычно один путь - русская
община.
Впрочем, она поглощала всех - русских, украинцев, казахов.
"Союз нерушимый" издалека совсем не выглядел пережитком прошлого:
говорили по-русски, запивали русской водкой казахский деликатес
из конины и думать не думали о каких-то границах. Российское
гостеприимство и радушие оценили вскоре многие: к нам зачастили
итальянцы, французы, голландцы.
Игорь (имена героев изменены) был завсегдатаем тусовки.
Живость характера, остроумие и совершенный английский делали его
"душой" компании. Кабардинец по национальности, гражданин
Казахстана и русский по культуре, Игорь четыре года учился в
Лондоне на юриста и приехал на год в Лейден. "Лондон может
очаровать любого туриста, - охотно делился впечатлениями Игорь. -
Люди вокруг такие приветливые, все улыбаются. Поначалу кажется,
что тебе рады, что ты - желанный гость. Но когда поживешь
подольше, начинаешь замечать, что улыбка на лице британца не
имеет к тебе ни малейшего отношения: он улыбается чему-то своему,
а до тебя ему вообще нет никакого дела".
В Англии Игорь оказался, скорее, по семейным обстоятельствам -
так было удобно его родителям. Дома не был давно. "Ты закончишь
учебу и останешься в Англии?" - спрашиваю Игоря. "Вряд ли. Нашим
там карьеру не сделать. Может, конечно, смогу устроиться в
какой-то международной организации и заниматься связями с Россией
или Казахстаном, но это тоже сложно. А эмигрировать не хочу. Я
просто не смогу все время жить с англичанами и им подобными".
С Андреем мы познакомились в университетском клубе. Коренастый
сибирский паренек с выразительными черными глазами, казалось,
ничем не выделялся среди собравшихся. Дешевое пиво было
единственным развлечением: клуб, разместившийся в грязном
полутемном сарае, не имел ничего общего с ДК московских вузов.
Единственная комната была лишена мебели - ее заменяло разбитое
пианино, служившее одновременно столом и лавкой. В углу маячила
стойка бара, мерцал тусклый свет. В кромешном табачном дыму
передвигались тени, гремела музыка, кто-то пытался общаться.
Царила тоска.
"Почему я здесь? - пытался выговориться Андрей. - Россия
гибнет. Сытые типы нас с потрохами сожрут - у них есть деньги,
они все купят, включая наши мозги. Вы в Москве еще хорошо
устроились, а в Сибири дети комбикорм едят...
Понимаешь, я только здесь почувствовал, что значит для меня
Россия. Уезжал за "бабками" - надоело в нищете жить. Деньги мне
по российским меркам предложили огромные, а здесь я оказался
фактически за чертой бедности. Что видят туристы? Соборы,
"кофешопы" (заведения для любителей марихуаны) да проституток.
Тут много наших. Один здорово в гору пошел, ему даже голландское
гражданство предложили, но с условием отказа от российского. И
что ты думаешь? Отказался от голландского!".
- Как ты считаешь, - спрашиваю, - если в России будут
нормальные условия, вернутся наши ребята?
- Вернутся. Я уверен - побегут. Даже если условия в России
будут хуже, чем здесь.
Андрей, талантливый программист, был не один - в клуб в тот
вечер забрела вся компания контрактников из России, работавших в
Лейдене. Физики, биологи...
- Вы надолго здесь? - спросил меня физик лет сорока.
- На три месяца.
- Я третий год здесь - и что? Получаю чуть больше тысячи
"баксов" в месяц, из них большая часть уходит на жилье и на
налоги. По их меркам, это - черта бедности (такая зарплата
считается нормальной для продавца, официанта, горничной. - О.
П.).
Положение наших ученых в Голландии (вероятно, не только в ней)
и впрямь унизительное. Рассказывали, как один биолог с ученой
степенью пашет день и ночь в лаборатории, выполняет всякую работу
и получает зарплату лаборанта, работающего по-голландски
неторопливо и охотно понукающего приезжих из России. Работает
только ради дочки - чтобы у ребенка было детство.
Но, несмотря ни на что, жизнь в Лейдене для русского человека
- далеко не худший вариант. В городе, культуру которого
определяет университет со множеством студентов из разных стран,
национализм не ощущается. Избирательное право (на местном уровне)
предоставляется даже временным жителям, зарегистрировавшимся в
городской мэрии. На стенах домов в уютных двориках встретишь
вдруг написанные по-русски стихи Ахматовой, Цветаевой,
Хлебникова. Это традиция - городские стены украшают стихи лучших
поэтов мира. Здесь найдешь хоть Шекспира на английском, хоть
японские иероглифы... Здесь как будто есть все. Не хватает только
чего-то главного.




09-12-1998, Труд