Неразгаданная тайна

В ТЕЧЕНИЕ ДЕВЯТИ ЛЕТ ДЕЯТЕЛИ РУССКОЙ
СЦЕНЫ УСТРЕМЛЯЮТСЯ В ПСКОВ, ЧТОБЫ ПОНЯТЬ, КАК НАДО СТАВИТЬ
ПУШКИНА.
В ряду большого количества театральных фестивалей, возникающих
в разных регионах страны, пушкинский в Пскове занимает особое
положение.
Когда он только зарождался в 1994 году, многие видели в этом
лишь фрагмент разворачивавшейся кампании по подготовке к
юбилейным торжествам в честь 200-летия со дня рождения Александра
Сергеевича. Уверяли: после 1999 года театральный смотр прекратит
свое существование, поскольку государственные структуры не будут
выделять на него деньги. Но вот уже состоялся девятый фестиваль,
прогнозы скептиков не сбываются.
Оказывается, театры готовы приезжать сюда за свой счет, даже
на собственных автобусах - как, например, артисты из Южной
Осетии, добиравшиеся до Пскова трое суток. Режиссеров и артистов
не выбивает из колеи отсутствие гонораров и призов,
пятизвездочных гостиниц и шикарных банкетов, а вполне устраивают
скромные бытовые условия, когда все равны. В смысле равного
ответа перед главным их судьей - Пушкиным. Тут уже показывали
свои спектакли Олег Ефремов и Деклан Доннеллан, Эдмунтас Някрошюс
и Римас Туминас, Анатолий Васильев, Петр Фоменко и многие
даровитые провинциальные режиссеры.
Обогащая и дополняя друг друга своими находками, вступая в
споры и даже конфликтуя, они, по сути, создавали и продолжают
создавать театральную Пушкиниану. Все это уже получило отражение
на страницах книги "Играем Пушкина", недавно выпущенной в
Петербурге.
Руководитель Пушкинского центра, он же главный инициатор
смотра - заслуженный артист России Владимир Рецептер попытался с
самого начала объединить литературоведов и служителей Мельпомены,
чтобы определить основные вехи движения пушкинского театра ХХI
века. Судите сами: о творчестве Пушкина изданы сотни книг,
досконально изучены все его тексты, а театры по-прежнему
чувствуют себя неуверенно в этом огромном мире.
До сих пор остается загадкой, почему "Моцарт и Сальери" с
треском провалился у Станиславского, после чего он больше никогда
не прикасался ни к одной пьесе Пушкина, даже к "Борису Годунову",
который во МХАТе тоже не имел настоящего успеха. Думаю, именно с
тех пор в театральных кругах бытует мнение, будто Пушкин не
сценичен и его невозможно играть в психологическом ключе,
поскольку поэзия и быт - "две вещи несовместные".
Действительно, пушкинское слово само по себе настолько
образно, точно, самодостаточно, что почти любая художественная
форма, придуманная режиссером, входит с ним в конфликт и выглядит
насилием над автором. Недаром когда-то Всеволод Мейерхольд
заметил, что Пушкин был одновременно и режиссером собственных
творений, поэтому спорить с ним опасно. На это обратил внимание
Анатолий Васильев и попытался разгадать режиссерскую структуру
"Дон Жуана", напрочь отказавшись от своих постановочных приемов.
Он также направил всю энергию артистов на передачу внутреннего
состояния героев через статичные монологи. Эффект получился
сногсшибательный. В этой же манере сейчас работает со своими
воспитанниками Петр Фоменко над "Египетскими ночами". На
фестивале они показали отдельные фрагменты из будущего спектакля,
где уже чувствуется, как глубоко "проросли" каждой буквой
пушкинского текста исполнители.
С другой стороны, можно было только поражаться мастерству того
же Владимира Рецептера, сумевшего разыграть "Русалку" в лицах и
таким образом доказать зрителям, что моноспектакль таит массу
нереализованных возможностей. Например, питерский режиссер Андрей
Андреев придумал исполнителю "Истории села Горюхина" Сергею
Барковскому весьма необычную среду обитания - большой платяной
шкаф. Когда дверцы его открываются, то, оказывается, в нем живут
тряпичные куклы. Поселяется там и сочинитель, бедный помещик Иван
Петрович Белкин, который общается с ними, как с живыми,
представляя их публике в виде няни, кухарки, старосты. Этот
условный режиссерский прием напомнил мне детскую игру, где все
происходит как бы понарошку, и в то же время по правде, поскольку
тоска, слезы умиления на глазах героя подлинные. Как тут не
вспомнить пушкинскую "истину страстей и правдоподобие
чувствований в предполагаемых обстоятельствах", пригодившуюся
Станиславскому для его бессмертной системы.
К сожалению, сегодня мало кто из режиссеров задумывается над
этими историческими параллелями. Чаще они стараются "круто"
осовременить Пушкина, используя его тексты для своих живописных
картинок, насыщенных метафорами, символами, не имеющими никакого
отношения к той эпохе. Увидев на фестивале "Маленькие трагедии"
пензенского театра, я подумала, что приглашенная из Москвы Ольга
Субботина тоже решила блеснуть перед провинциалами своей неуемной
фантазией и свободой в освоении наследия Пушкина. Герцога (Юрий
Шайхисламов) она превратила в мафиози, расхаживающего в белом
современном костюме и держащего своих подчиненных "на мушке".
Барона Филиппа (Николай Шевкуненко) заперла в клетку - мол, там
ему, скряге, и место, а Дон Гуана (Евгений Баклов) в целях
конспирации нарядила в модное женское платье и парик. Поэтому
когда он, никем не узнанный, являлся в дом Лауры (Татьяна
Городецкая), то именно в этом одеянии утолял свой любовный
(сексуальный) голод с легкомысленной певуньей прямо на рояле.
Представляете, как при этом веселилась в зале молодежь, не
понимающая, почему в программке указан совсем другой жанр -
трагедия? Вот такие на фестивале встречались "чудеса", опускающие
пушкинские творения до уровня массового потребителя.
Даже опытный главный режиссер псковского театра Вадим Радун -
и тот в финале инсценированной им "Полтавы" устроил гала-концерт
с песнями, плясками и фейерверками. В течение всего спектакля он
как бы пытался вместе с двумя центральными исполнителями Юрием
Новохижиным (Кочубей) и Владимиром Свекольниковым (Мазепа)
держать высокую ноту трагедии, но в конце оплошал, решил
повеселить публику. А может быть, подумала я, Радун решил таким
образом оправдать свое название постановки: "Россия! Встань и
возвышайся!"?
На обсуждении спектакля в ответ на критику режиссер с пафосом
заявил: "Россия еще встанет с колен, и тогда многим не
поздоровится"! Кого он имел в виду, не знаю.
Я только точно знаю другое, что ровно через год в Псков снова
съедутся театры со всей России и зрительные залы будут
переполнены, а литературоведы и практики театра вновь станут
спорить до хрипоты, защищая каждый "своего" Пушкина. Сам же
Александр Сергеевич будет взирать на все это со своей высоты и
понимающе, снисходительно улыбаться.
Любовь ЛЕБЕДИНА.




05-03-2002, Труд