Прозрение иоланты
УТВЕРЖДАЯ СЕБЯ В ИСКУССТВЕ, ТАЛАНТЛИВАЯ
ПЕВИЦА ПРЕОДОЛЕВАЕТ ДРАМУ СЛЕПОТЫ.
Светлана начала слепнуть, когда ей было девять. Буквально за
лето зрение упало со ста процентов до пятидесяти. Местные врачи
(а жила она с мамой на Украине) понять причину не могли. Диагноз
девочке поставили лишь в Москве:
потеря зрения связана с нарушениями в тонких структурах мозга,
никакие операции не помогут...
К двенадцати годам Света уже не могла учиться в обычной школе.
Ее определили в специализированную школу-интернат в Одессе. Среди
прочих предметов обязательными здесь были уроки музыки. Света с
удовольствием ходила на эти уроки, пела. И однажды поняла, что
музыка - единственное, чем она хотела бы заниматься. Жестокая
болезнь помогла девочке открыть в себе чудесный дар. Разве могла
она, пролившая столько слез, представить себе, что ей суждено
окончить институт и аспирантуру в Москве, петь на лучших оперных
сценах России, стать победительницей нескольких международных
конкурсов? Что ее наставниками будут выдающиеся музыканты -
дирижер Фуат Мансуров, солистка Большого театра Лидия Ковалева...
Светлана Лысенко - красивая, обаятельная девушка. Ничто в ее
внешности не напоминает о недуге. На мой незнакомый ей голос
приветливо улыбнулась, отставила недопитую чашечку кофе и не
раздумывая согласилась побеседовать - прямо тут же, за кулисами
Челябинского оперного театра, где готовился спектакль "Иоланта".
Говорила доверительно, очень скоро заставив забыть, что она не
видит собеседника. В какой-то момент маэстро Мансуров попросил
девушку подойти к роялю, а для этого нужно было сойти со сцены в
оркестровую яму. Я не сразу сообразила, что самостоятельно ей
сделать это трудно. На мгновение Светлана растерялась, но виду не
показала:
- Не люблю, когда меня жалеют. Стараюсь все делать сама,
кому-то даже пытаюсь помочь. Хотя бы своим настроением. Потому
всегда стараюсь быть в хорошем расположении духа. Не дай Бог
когда-нибудь снова погрузиться в душевный мрак, поддаться унынию
в мыслях о беде. Это - страшно. Я все это прошла.
- И все же в глубине души боль осталась, - продолжает она. -
Хотя понимаю: будь я здоровой, стала бы, наверное, бухгалтером,
как мама, трудилась бы на огороде от зари до зари: дома у нас
большой участок земли, который забирает все свободное время и
силы. Болезнь закалила меня, научила бороться за счастье. Я стала
внимательнее прислушиваться к людям, тоньше, полагаю, на все
реагировать. Слышу одну фразу - и я знаю, что за человек передо
мной, что он чувствует. Всегда стремлюсь к хорошим людям, к
излучаемому ими теплу.
Желание все делать самой не всегда безопасно. Год назад
Светлана решилась пойти в город одна - и попала под машину, целый
месяц пролежала в реанимации. Об этом случае ей даже вспоминать
не хочется... А жить в Москве ей нравится потому, что именно в
большом городе, где ее никто не знает, не смотрит вслед с
сочувствием, она ощущает себя достаточно спокойно. По утрам идет
в лес, занимается гимнастикой, даже бегает. Знакомые удивляются:
"Как же ты ориентируешься?".
- Когда прихожу в лес, - говорит Светлана, - шелест листьев,
дуновение ветра подсказывают, куда идти. В последнее время стала
замечать, что со мной происходит что-то особенное: просыпаюсь,
слышу птиц щебетанье, и меня настолько это трогает, что я словно
вижу небесный свет.
Говорят, у медицины нет надежного рецепта в случае, подобном
Светланиному. Но она верит в то, что будет видеть. Упорно
продолжает ходить на все назначенные ей процедуры. И говорит, что
у нее нет другого выхода - или погибнуть, или выбраться из мрака
ночи. Совсем как в "Иоланте".
Интересно, думал ли Чайковский, когда писал свою оперу, что
история слепой принцессы, прозревшей оттого, что любовь зажгла в
душе страстное желание увидеть свет и победить недуг, может
повториться въявь? Что когда-нибудь его музыка даст надежду на
исцеление такой же слепой девушке, как Иоланта?
- Когда пою "Иоланту", я по-настоящему оживаю. Совершенно
необычное чувство.
- Я вполне сознаю, что это запрещенный прием, - признается
Фуат Мансуров, которому и пришла в голову идея вывести Светлану
на сцену в роли Иоланты. - Репетирую - и сам иногда не могу
удержаться от слез. Хотя, по сути, происходящее на сцене
воспринимается очень реалистично, но не натуралистично. Вот уж
чего не делает Светлана, так это не переигрывает. Я никогда не
понимал режиссеров, которые старались назойливо подчеркивать
слепоту героини, чуть ли не палочку ей в руки давали. Все ведь
уже сказано в музыке. В сцене, когда Иоланта прозревает,
наступает такой мощный катарсис, что ком к горлу подступает. Это
настоящее потрясение, без которого высокого искусства не бывает.
Я говорила со слепой певицей и вдруг поймала себя на мысли,
что в сравнении с ее драмой все мои житейские невзгоды, огорчения
и напасти выглядят мелкими, незначительными. Ее способность так
достойно нести свой нелегкий крест не может не восхищать. "Она
спасла только саму себя", - скажет кто-то. Да, но разве этого
мало?! Не опуститься, не потерять себя, а подняться над недугом,
над своим горем, дарить людям радость, давать пример мужества и
оптимизма тем, кто в нем нуждается, - ведь это само по себе
огромный и редкий талант.
Татьяна МАРЬИНА.
05-03-2002, Труд