Как меня готовили в космонавты
МАРИНА ГРИГОРОВА.
Не всем было дано повторить звездный путь Валентины
Терешковой.
И причины тут - самые разные.
Главный конструктор Сергей Королев считал, что без женщин в
космосе многие эксперименты не получатся. Поэтому пять лучших:
Жанна Еркина, Татьяна Кузнецова, Валентина Пономарева, Ирина
Соловьева и Валентина Терешкова тренировались по весьма
напряженной программе в первом отряде космонавтов.
Полет 26-летней Терешковой в июне 1963-го наглядно
продемонстрировал всему миру неслабые способности "слабого пола".
Но вскоре первый женский отряд у нас был распущен. И лишь спустя
годы женщин вновь "пустили" в космонавтику. Появился второй
отряд. В 1982 году полетела Светлана Савицкая, в 1994-м - Елена
Кондакова.
В США леди летают с 1983 года постоянно. Даже трагедия при
запуске "Челленджера", когда сгорели две астронавтки, не отвадила
американок от освоения космического пространства.
О "команде" своей молодости (втором отряде) вспоминает так и
не полетевшая в космос Галина Амелькина:
- Я училась в ординатуре мединститута, когда меня и других
сотрудниц неожиданно вызвали в деканат на комиссию. Вопросы к нам
были такие разные, что в итоге мы остались в полном неведении:
какая это комиссия и что ей, собственно, нужно? Затем нас стали
приглашать на медицинские обследования в Институт
медико-биологических проблем и - опять без объяснений. Позже,
правда, "раскололись": сообщили, что отбирают людей для участия в
международном эксперименте с экстремальными условиями.
Но к этому времени мы и сами разобрались, что к чему. Речь шла
о новых полетах в космос женщин. Так в 1979 году был создан наш
жутко засекреченный женский отряд. С каждого брали "подписку о
неразглашении".
Сначала в нем было шесть человек: Ольга Клюшникова, Елена
Доброквашина, Лариса Пожарская, Тамара Захарова и я (врачи),
Наташа Кулешова (инженер). Прикомандировали "шестерку" к
Институту медико- биологических проблем и оформили там младшими
научными сотрудниками.
А через несколько месяцев к отряду присоединилась группа
инженеров: Светлана Савицкая, Ирина Пронина, Ирина Латышева и
Екатерина Иванова.
Обучение состояло из двух частей: техническая подготовка и
парашютные прыжки. День был загружен до предела. Беспрекословно
выполнялись все распоряжения космического начальства. Вопросы
задавать было не принято. В клиники города нас сопровождали
"классные дамы" - Валентина Петровна и Ирина Яковлевна. Уезжать
куда-либо без разрешения мы не смели, о работе никому
рассказывать не могли. Даже родителям. Вечером мог раздаться
телефонный звонок: "Завтра быть там-то". И все.
Такая полувоенная жизнь продолжалась год. В 1980-м собралась
очень строгая мандатная комиссия, через сито которой мы должны
были пройти, чтобы стать космонавтами.
И прошли почти все. Только Ольгу Клюшникову на комиссию не
пригласили. Уже потом, окольными путями, мы выяснили: кому-то не
понравилось, что Клюшникова по специальности - детский врач. Оля
тогда страшно переживала. Сдавать экзамены наравне со всеми, а
иногда лучше многих, и вдруг так неожиданно вылететь из команды.
Но она - человек сильный, волевой - не сломалась: закончила
аспирантуру, стала кандидатом медицинских наук, работает теперь в
одной из московских клиник.
Моя кандидатура тоже "висела на волоске". Я ведь по
образованию врач- стоматолог Но после собеседования решили в
отряде оставить. Я еще больше времени стала проводить на работе.
Но настроение было необыкновенное. Вспомните, как у нас тогда
боготворили слетавших в космос. На нас приходили "просто
посмотреть", восхищенно шептали:
"Космонавты...". У некоторых даже "звездная болезнь" началась.
Как без этого? Ведь все двери перед тобой открываются, все тебе
кланяются, улыбаются, желания исполняют. Опять же хорошие оклады,
льготы. Я, например, получила московскую прописку, квартиру
(раньше жила в подмосковном городе Ступино)... Так прошло три
года. До сих пор считаю: это был самый счастливый период в моей жизни.
...Все обследования показывали: здоровье - в полном порядке.
Коварный вестибулярный аппарат никогда не подводил, с парашютом
прыгала без страха. Но как-то с подачи нашего тогдашнего
руководителя Юрия Сенкевича нас "заложили в эксперимент". Восемь
суток (а именно столько должна была летать в космосе женщина)
лежали мы с "отрицательным наклоном туловища" (то есть ноги выше
головы). Имитация невесомости, при которой кровь приливает к
голове, тело начинает болеть и обостряются все скрытые недуги.
Мне казалось, что и этот эксперимент пройду легко. Но когда всю
обвесили датчиками и резко поставили на ноги, данные приборов
показали: организм реагирует неадекватно. И руководство, желая
подстраховаться, решило от греха подальше меня "списать"...
Весь мир рухнул! Была просто в шоке - потому что не мыслила
себе жизни без отряда. А тут увольняют и предлагают единственное
рабочее место: стоматолог - в обычной поликлинике на другом конце
Москвы. Да еще кадровик в министерстве пригрозил: "Если
откажитесь, вообще никуда не устроитесь. Уж мы позаботимся".
Я, конечно, попыталась бороться, да куда там. Все двери,
некогда широко открытые, вмиг захлопнулись, в одночасье я
превратилась в фигуру, контакты с которой стали нежелательными.
Единственный, кто мне помог, - Валентина Владимировна Терешкова.
Огромное ей спасибо.
- В итоге я окончила аспирантуру в Московском медицинском
стоматологическом институте, защитила кандидатскую диссертацию по
теме: "Динамика изменений в зубочелюстной системе при длительной
гиподинамии и методы профилактики". Неспециалист даже не
выговорит. А тема, между прочим, космическая. Увы, мои
эксперименты так и остались экспериментами.
Потом вышла замуж, родила. Сейчас работаю ассистентом кафедры
ортопедической стоматологии в 3-м мединституте. Зарабатываю
неплохо. Единственное, о чем прошу Бога: чтобы дал здоровья
родителям и сынишке - в них моя жизнь и счастье.
Сохранилось ли желание слетать в космос? Конечно...
04-05-1999, Труд