Билет до города, которого нет наш корреспондент проехал через мятежную республику

Добираться до Чечни знающие люди посоветовали самолетом до
Минеральных Вод, оттуда на попутном транспорте до Моздока, а
дальше - как повезет: либо с колонной военных до Гудермеса, либо
вертолетом до Ханкалы. Но в Моздоке выяснилось, что путь по
воздуху осложнен: снять вертолет здесь можно, но не меньше чем за
25 тысяч рублей с брата. Автоколонна в ближайшие дни отправляться
не собиралась. Пришлось прибегнуть к транспорту, от которого меня
отговаривали, - ехать пригородным поездом "Прохладный -
Гудермес".
Я, понятно, немало поездил по железным дорогам. Но вагон этого
так называемого пригородного поезда кого угодно мог повергнуть в
смятение. Грязь несусветная, сквозняк, тамбуры без дверей...
Да, по Чечне сегодня можно передвигаться либо на танке, либо
на частном автомобиле. Общественного автотранспорта практически
нет. Что не мешает свободе перемещения, если в кармане есть
деньги. Цены на перевоз "кусаются", в зависимости от расстояния
водители запрашивают круглую сумму - 500 либо 1000 рублей, без
нюансов.
Возле гудермесского рынка, заваленного китайским ширпотребом,
азербайджанскими овощами и заморскими сникерсами, я сразу отыскал
желающих подвезти меня до Грозного. Первый же водитель, к
которому обратился, взял надо мной шефство.
- Салман едет в Грозный, - сказал он. - Пойдем, покажу:
В салоне потрепанных салмановских "Жигулей" уже сидели двое
пассажиров. Помня, как меня инструктировали в Москве (не садиться
в машину с попутчиками), я решительно отказался ехать в такой
компании.
- Хочешь ехать один? Один и платить будешь, - пожал плечами
мой провожатый. - Тогда я сам тебя довезу...
Вдоль всей трассы на обочинах стояли трехлитровые стеклянные
банки с желтоватой жидкостью. Это, как выяснилось, бизнес
торговцев "самопальным" бензином. Цифры на ценниках - от 50 до 60
рублей.
В Чечне я насчитал десятка два огненных факелов: там и сям
горит нефть. Из брошенных и разбитых скважин с ревом вырывается
пламя на десятки метров. Затраты на тушение велики, объясняли
мне, да и бесполезное это дело: боевики трассирующими пулями
снова поджигают нефть - мол, раз не нам, то пусть никому не
достанется. Так и горит она круглые сутки.
Чем ближе к Грозному, тем чаще на дороге блокпосты. У каждого
автомобильные пробки. Солдаты неспеша осматривают каждую машину -
нет ли в багажнике оружия. Иногда, чтобы ускорить осмотр,
водители что-нибудь оставляли в качестве сувенира - бутылку
пепси, пачку сигарет или печенья. В любом случае проверяются
документы шофера. Но у меня ни разу за всю дорогу паспорт не
спросили. Может, потому что "лицо славянской национальности?" На
одном из постов, где лесополоса подходит вплотную к автотрассе,
по обеим сторонам дороги - доты. Группа военных копошилась в
кустарнике неподалеку.
-Мины ставят, - объяснил всезнающий шофер. - Это чтоб боевики
ночью не подошли.
Вид Грозного произвел гнетущее впечатление. Мы въезжали со
стороны Заводского района, а он пострадал от войны больше всех.
Куда ни глянешь - развалины, здания с пустыми глазницами окон,
кучи мусора. Однако же и в развалинах город живет. На
перекрестках стоят милиционеры и солдаты, проверяют документы.
Накануне на центральном рынке расстреляны были трое русских
женщин, правоохранители ужесточили режим. На одной из улиц
встретили седобородого человека. Зовут Мустафа Ибрагимов, живет в
подвале. Жена умерла, а дети уехали в Россию.
- Дом наш разбомбили, - рассказывает Ибрагимов, - вот я сюда и
перебрался. Вверху, на этажах жить опасно - стены потрескались,
могут рухнуть.
Свет в жилище пробивается только через небольшое оконце.
Вместо кровати деревянный топчан, заваленный рухлядью. Нет ни
воды, ни света. Тем не менее Ибрагимов не собирается покидать
его.
- Здесь я похоронил жену, - говорит. - Здесь и сам буду
доживать...
Улетал я из станицы Слепцовская, что в Ингушетии. Накануне
правительство Чечни объявило о возвращении беженцев на
историческую родину.
Комендант городка Яхья Китиев мне сказал, что уже месяц
беженцы, которых здесь более пяти тысяч, не получают горячей
пищи. Привозят только хлеб-булку в день на двоих, и еще на месяц
выдали на человека по 10 кило риса и полкило сахара. Беженцы
почему-то уверены, что сокращением "гуманитарной пайки" местные
власти их вытесняют обратно в Чечню.
На днях пришло сообщение, что большая группа беженцев из
Ингушетии перебралась в Чечню...
Федор ЕМЧЕНКО.




04-06-2001, Труд