Как крокодил чудака проглотил

ОБНАРУЖЕНЫ НЕИЗВЕСТНЫЕ РАНЕЕ АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ О ПАРТИЙНОМ
"НАЕЗДЕ" НА МИХАИЛА КОЛЬЦОВА В 1929-1930 ГОДАХ.
В фонде Климентия Ворошилова в Российском государственном
архиве социально-политической истории хранится небольшая папка с
перепиской между известным уже в то время советским
писателем-фельетонистом Михаилом Кольцовым и ЦК ВКП(б). В письмах
речь идет о двух неприятных эпизодах из биографии Михаила
Ефимовича, которые отразились на его карьере. Эти документы
никогда не публиковались.
В 1929 году Михаила Кольцова назначили главным редактором
сатирического журнала "Чудак". Через несколько месяцев, в начале
осени того же года, партия повела "решительное наступление" на
троцкистов, "засевших в Ленинградской организации ВКП(б)". Михаил
Кольцов эти аппаратные игры принял, вероятно, за чистую монету и
со всей страстью начинающего главного редактора бросился бичевать
имеющиеся недостатки в городе на Неве.
Однако еще мало искушенный в политике главред не рассчитал
дозировку допустимой критики советской действительности. Не учел
он и того, что со своим печатным детищем стал нежелательным
конкурентом более матерой журналистской "фирмы" - журнала
"Крокодил". Любую его ошибку "доброжелатели" сразу доносили до
секретариата ЦК ВКП(б). Вот и в данном случае партийным верхам
внушили, что молодой главред "Чудака" слишком рьяно взялся "лить
грязь на социалистическую действительность Ленинграда".
20 сентября 1929 года ЦК ВКП(б) принял постановление, в
котором подверг резкой критике деятельность ряда редакторов, в
первую очередь Михаила Кольцова. Ему был объявлен выговор со
строгим предупреждением. А на следующий день его сняли с
должности.
Совершенно неожиданная для Кольцова партийная экзекуция
вызвала в его душе бурю протеста, которая в конце концов приняла
благообразные формы следующего покаянного заявления в руководящий
орган партии:
"В ЦК ВКП(б).
По моей вине журналом "Чудак" допущена грубая политическая
ошибка, вполне правильно оцененная постановлением ЦК от 20
сентября. Я целиком соглашаюсь с тем, что и расположение, и смысл
материала, помещенного в N 36 журнала, действительно были чужды
духу партийно-советской печати и действительно могли дать пищу
для обобщений враждебным нам элементам.
Причиной утери мной чувства меры в отражении ленинградских
непорядков был введший меня в заблуждение исключительно резкий
тон в те дни партийного отдела "Правды" и неистовая, "бешеная"
кампания ленинградской прессы. А также сведения о том, что
инструктор АППО ЦК приехал в Ленинград специально для того, чтобы
еще "подогреть" и без того горячее наступление местной печати.
Под гипнозом этой общей горячки я и допустил появление
злосчастной странички в "Чудаке".
25 сентября 1929 года.
г Москва.
Михаил Кольцов".
ЦК ВКП(б) не стал заниматься "исповедью" Кольцова. Заведующий
отделом писем и заявлений переадресовал послание Климу
Ворошилову, который, хотя и был наркомом обороны, среди
партверхушки слыл докой в разборе всяческих дрязг в среде
творческой интеллигенции.
Ворошилов наложил на покаянное заявление такую резолюцию:
"Следовало бы вернуть в "Чудак". Поговорить с т. Кагановичем".
Сам же нарком и переговорил с Лазарем Моисеевичем - и Кольцова
восстановили в должности главного редактора "Чудака". Однако его
злоключения на ниве редакторства не кончились. Конкурирующая
"фирма" добилась решения ЦК ВКП(б) о слиянии двух сатирических
журналов, что, по сути дела, означало поглощение "Крокодилом"
"Чудака" (вместе с Кольцовым). При этом талантливый сатирик опять
был лишен полюбившейся ему должности. За справедливостью он,
теперь уже минуя ЦК, обратился прямо к Ворошилову:
"Дорогой Климентий Ефремович!
Мне стыдно опять обращаться к Вам по тому же делу, но право,
не я виноват сейчас в тяжелом и очень обидном положении, в
которое меня ставят. Только месяц назад я был назначен в "Чудак"
вновь. Тов. Каганович ободрил меня:
- Работайте на пользу партии!
Я был окрылен "амнистией", готов был камни таскать. И вот
через месяц только - опять все пошло вспять. Опять слиты "Чудак"
с "Крокодилом". Ну, хорошо, это необходимо из-за недостатка в
бумаге, хотя наличие сейчас двух зубастых сатирических журналов
сыграло бы очень полезную роль. Естественным редактором нового,
объединенного журнала казался я. Настолько естественным, что
Феликс Кон (главред "Крокодила") третьего дня пригласил меня и
предложил принять уже журнал. Оказывается, ничего подобного.
Через месяц после постановления Оргбюро о возврате на
редакторскую работу я снова с нее снимаюсь (назначается тов.
Еремеев). Теперь это уже превращает меня в одиозную фигуру, с
которой надо быть осторожным (ЦК восстановил и сейчас же опять
снял!). В чем я провинился опять? Не знаю и
потому подавлен, считаю, что здесь несправедливость.
Покажите, Климент Ефремович, эту записку тов. Сталину! Я верю,
что его тронет этот маленький, но не пустой вопрос.
Ваш Михаил Кольцов.
30 января 1930 года".
На послании - резолюция Ворошилова: "Сделано". О письме
Кольцова доложили генсеку. Однако тот не поддержал стремление
блестящего фельетониста разменивать себя на административном
поприще, хоть и в журналистике. Кольцова вернули на работу в
"Правду", подсластив пилюлю рядом творческих командировок за
рубеж.
Почувствовав к себе заинтересованное внимание Сталина, Кольцов
опять потерял чувство меры. Его блестящие фельетоны "К вопросу о
тупоумии", "Куриная слепота", "Иван Вадимович, человек на уровне"
едко высмеивали партчинуш, приспособленцев с красными билетами в
кармане. Это многим представителям высшей партбюрократии не
нравилось...
В 1934 году Кольцов все-таки добился назначения на должность
главного редактора "Крокодила". Но это повышение в должности
стало для Михаила Ефимовича в конечном счете роковым. Сталин со
временем "разлюбил" слишком резкого на слово выдвиженца. В 1938
году Кольцов был арестован и сгинул в застенках НКВД.
После смерти Сталина Михаил Ефимович Кольцов был посмертно
реабилитирован.
Сергей ТУРЧЕНКО.




08-08-2001, Труд