Хлеб корреспондент труда встретился с украинскими колхозницами, изображенными на некогда знаменитой картине яблонской

На Украине еще живы героини знаменитой в свое время картины
Татьяны Яблонской "Хлеб", ставшей в послевоенные годы, как тогда
писали, "собирательным образом радости и изобилия, разумного и
основательного устройства своей жизни на колхозной земле".
Как сложилась судьба тружениц, с которых писалось грандиозное
полотно, вот уже полвека экспонирующееся в "Третьяковке"?
Гремевший в свое время на всю Украину колхоз имени Ленина и
ордена Ленина, что в селе Летава, теперь стал кооперативом с
таким же названием. Страна знала, что здесь работают 11 Героев
социалистического Труда, а председатель Давыд Васильевич Бойко
носит на лацкане пиджака даже две звезды Героя. Причем 11 самых
высоких званий было присвоено односельчанам одновременно - Указом
Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1948 года.
Именно этот уникальный факт, скорее всего, и привлек сюда
летом того же года не очень еще тогда известную художницу Татьяну
Яблонскую. После картины "Хлеб" ее творческая жизнь круто
изменилась: она стала и народной, и лауреатом Сталинской и
Государственной премий, и действительным членом Академии
художеств СССР, и членом правления Союза художников. А нынешней
весной, на 84-м году жизни, Татьяна Ниловна стала еще и Героем
Украины.
"Меня поразил могучий размах работ, дружный, радостный труд
людей колхозного села, - вспоминала Татьяна Ниловна Яблонская
спустя два года после того, как "Хлеб" начал свое триумфальное
шествие по советским и зарубежным выставкам. - Я там ясно
ощутила, насколько наше искусство в долгу перед нашим великим
народом и как оно еще слабо отражает величие и благородство
советского человека, размах социалистического преобразования
страны". Эта картина, как " образ радости и изобилия",
"обобщенный, - по словам художницы, - образ современной
украинской колхозницы", приобрела значение символа небогатого,
безмашинного и трудного послевоенного времени, когда вся тяжесть
легла на плечи смуглолицых, белозубых колхозных девчат и вдов -
таких, как героини " Хлеба".
На картине они эйфорически безмятежны, восторженны, полны, что
называется, задора и огня.
- И где же вы здесь, на полотне? - спрашиваю Горпину Регелюк,
рассматривая вместе с ней журнальную репродукцию "Хлеба".
- А хто його знае. Может, это я стою у молотарки? Ростом-то
небольшая, а любила идти туда, где трудодней дают побольше. На
барабани, у зерна.
Горпина Моисеевна (на фото в центре) - одна из трех еще
здравствующих колхозных героинь, изображенных на полотне. Ей уже
87 лет. На здоровье жалуется: кашель душит, высокое давление,
случалось, и падала.
Крепче всех из вчерашних колхозных знаменитостей выглядит
Анастасия Андреевна Бойко (крайняя справа). А самая молодая из
тех, кто позировал художнице 52 года назад, и нынче, слава Богу,
еще жива - Елена Яковлевна Червова (девичья - Олийнык), на фото
она - крайняя слева. Все летавчане, с которыми говорил, считают,
что это именно она стоит на переднем плане на куче зерна,
закатывая рукава блузки. Очень похожа.
- А юбки-то у нас такие не носили, да и так мы их не
поддергивали, - почти в один голос произносят Горпина Моисеевна и
Анастасия Андреевна. - Здесь широкие, а мы носили узкие. Широкие
носили только пожилые женщины. Да и ростом-то мы поменьше, а тут
все - здоровенные.
- Видать, в такие юбки нас одели, чтобы мы богаче, зажиточнее
выглядели, - язвительно комментирует подруг Елена Яковлевна.- А
дороднее нарисовали, чтобы показать, как мы после голода успели
уже откормиться.
В 1946 году по всей Украине стояла засуха, неурожай охватил
все регионы, в том числе и Подольский край. Голод пошел гулять по
всем селам. Кормились чем кто мог: жмыхами, бурьянами, листьями
деревьев. До случаев людоедства, как это встречалось в южных
областях, здесь не доходило, но народу вымерло немало.
Только осенью 1946-го и весной 1947-го выпали дожди, снежной
была и зима. Они-то и заложили основу для хорошего урожая. Это
подтверждает наградная книжка N003789 Героя Соцтруда Аграппины
Регелюк: "...за ваши исключительные заслуги перед государством,
выразившиеся в получении в 1947 году урожая пшеницы 31,60
центнера с гектара на площади 8 гектаров". В наградной книжке N
003832 Героя Соцтруда Анастасии Андреевны Чинник (Бойко в то
время носила такую фамилию) цифра урожая чуть ниже - "30,03
центнера на площади 8 гектаров". Все 11 летавских Героев за
звание ничего, уверяют, не получили. Только сфотографировали на
память. "Лучше бы отрез на платье дали или денег - детям на
обувку".
- Как же это удалось определить урожайность, полученную каждой
из вас в отдельности, если косили и молотили в общий "котел"? -
наивно спрашиваю моих собеседниц.
- За каждой из нас были закреплены участки пшеницы, мы-то за
ней и ухаживали. Особенно донимали воробьи. Клевали, проклятые,
зерно еще в колоске! Всем хотелось есть. Так, знаете, как мы их
отгоняли? Брали нитки, отгораживали делянки в несколько метров,
навешивали куски бумаги, тряпок. На ветру они шелестели,
колыхались - это и отпугивало горобцив.
- А снопы вязали только вручную, комбайнов-то не было, -
дополняет баба Горпина свою подружку Настю. - За один день,
правда, от зари до ночи, мы втроем по 1200 снопов связали.
Каждая! Руки у всех кровоточили от шпагата и стерни. Но домой шли
с песнями, да еще по мешку половы несли на плечах. Весело тогда
жилось - молодость.
За этот рекорд, который позже никто не смог побить, каждая из
девчат получила по катушке ниток. Такой награде были рады. Нитки,
как и мыло, и иголки, ценилось пуще всего. Наградой поделились с
подругами и соседями - отмотали по нескольку метров нитки, чтобы
было чем одежду перешить, заштопать дырки... Большинство-то
ходило в обносках, в латаном-перелатаном. Откуда браться
достатку? Из 560 мужиков, что ушли на фронт, вернулось только
278. Вдовами остались 198, а сиротами - 250 ребятишек. С дочкой
на руках осталась "бедковать" и Анастасия Андреевна. Весть о
гибели где-то в Польше ее мужа-пулеметчика дошла в село уже после
освобождения Летавы.
В тот урожайный 1947 год колхозникам выдали как плату за труд
долгожданный хлеб - по 4 кг за трудодень. Ударницы, отработавшие
по 25-30 трудодней, получили по 2-3 мешка пшеницы. "Радовались и
этому, - вспоминает А.Бойко. - Ведь еще вчера ели траву, пухли от
голода". А что касается денег - какие там деньги! Да и что на них
у кого и где купишь?
- Этим старушкам нужно в ноги кланяться за их жизненный
подвиг, - заметил в беседе со мной нынешний голова колхоза Михаил
Васильевич Шаповал. Он вот уже 20 лет возглавляет хозяйство. Судя
хотя бы по крутому "джипу", на котором он меня прокатил, деньги
здесь водятся.
- Именно на плечах таких Горпин, Анастасий и Елен, - осевшим
голосом продолжал председатель кооператива "Летава", - перенесена
вся тяжесть оккупации, послевоенной разрухи и голода... Годами
мечтали о счастье и достатке. И что же получили в старости? Вновь
оказались обманутыми в своих ожиданиях: пенсия нищенская, а те
средства, что хранили на сберкнижке "на черный день", держава
экспроприировала. Вот и влачат существование. Говорю в целом. В
нашем хозяйстве, думаю, плакаться им грех. Помогаем чем можем, -
уверил председатель.
Мои старушки, героини с картины "Хлеб", на жизнь и не
жаловались. Все у них нынче в доме есть - и хлеб и до хлеба.
Подворье в курах и утках, откармливают поросят. Правда, домашняя
живность и огороды уже не на их плечах, а стали нелегкой заботой
дочерей, внуков и правнуков. Но они буквально молятся на своих
бабушек и прабабушек. Наши героини, по откровению Евгении Турик,
дочери Горпины Регелюк, кормят, в буквальном смысле слова, семьи,
в которых живут. Своими пенсиями и теми значительными льготами,
которые получили пару лет назад.
- Маме 596 кубов газа бесплатно выделяют на месяц, -
рассказывает Евгения Федоровна. - Этого нашей семье из шести
человек нынешней зимой хватало. 75 киловатт-часов электроэнергии
- тоже бесплатно. Свет, правда, немного перебираем, поэтому чуток
доплачиваем. А пенсия у мамы как Героя Соцтруда хорошая - 235
гривен. Идет в семейный бюджет. Внук Юра, учитель физкультуры,
вместе с женой Людмилой, заместителем директора школы, получают
вдвоем около 200 гривен.
Подобные слова довелось услышать и на подворье Анастасии
Андреевны Бойко от ее невестки Ирины. Она занимает видную
должность на селе: начальник почтового отделения, но зарплата
(полставки) невысокая-65 гривен. "Не будь бабушки Насти с ее
льготами и высокой пенсией, тяжко было бы нам сводить концы с
концами".
- Нам жаловаться не приходится. И урожайность высокая, и надои
приличные - сегодня на корову имеем по 20 килограммов, и техникой
новой обзаводимся. Да и производство расширяем, строимся, что
нынче на селе в редкость, - делился со мной успехами "Летавы"
Михаил Шаповал. Правда, беседу нашу постоянно прерывали
посетители, в основном пенсионеры. Был вторник, день приема.
- Михаил Васильевич, нельзя ли два кило гречки выписать, -
почтительно наклонившись, тихо произнесла старушка с самодельной
клюкой.
- Зайди в бухгалтерию, пусть выпишут, - отрывисто бросил
хозяин кабинета.
- А мне бы пару мешков дерьти для курочек, - как-то безнадежно
выдавила из себя женщина в летах.
- Николаевна, я ж тебе уже давал, по-моему, месяц назад.
- Дык уже склевали...
- Иди к девчатам, скажи, что разрешил. Зайдешь позже.
- Васильевич, я бы двух пацяточок взяла, корм есть, - с
мольбой в голосе произносит почтенная женщина с бумажкой в руках.
- Нету поросят. Может, через месяц. Поинтересуешься у девчат.
Двери почти не закрывались. Люди шли. Один просил у "головы"
выписать пару десятков листов шифера, чтобы перекрыть сарай,
другой просил выделить с полтонны цемента на хату, третий -
несколько кубометров леса. Как я понял, на складах и в коморах
"Летавы" кое-что имеется. И стройматериалы, и продукты. И цены на
все, как говорят, дешевле, чем на рынках и в магазинах райцентра,
до которого еще добраться надо. Когда за дверью очередного
просителя закрылась дверь, Михаил Васильевич уставшим голосом
повторил то, что уже говорил:
- Чтобы они без меня, без колхоза делали?..
Я промолчал. Что тут скажешь?
Станислав Прокопчук, соб.корр. " Труда".




04-07-2001, Труд