Елена шевченко: мне не сыграть анну каренину

В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ
- ДОЛЛИ.
ЭЛЬГА ЛЫНДИНА.
За последний год она сыграла три роли - в фильмах "Сирота
казанская" Владимира Машкова, "Две луны и три солнца" Романа
Балаяна, "Мама, не горюй!" Максима Пежемского. На кинонебосводе
взошла новая звезда, может подумать кто-то. На самом деле Елена
Шевченко начала сниматься восемь лет назад, сыграв главные роли
в ярких, заметных фильмах - "Черное и белое" Бориса Фрумина и
"Армавир" Вадима Абдрашитова, позже в картинах "Ноктюрн для
барабана с оркестром", "Катька и Шиз". А затем исчезла, чтобы
снова заявить о себе уже сегодня.
- Лена, чем был вызван перерыв в киносъемках?
- Началось с того, что я стала отказываться от ролей, а это
опасный путь. Заговорили, что-де Шевченко - актриса с большими
амбициями и претензиями. В итоге я была наказана - отлучена от
экрана. Потом произошло событие, необыкновенно для меня важное и
дорогое: я вышла замуж.
- Как я понимаю, во второй раз... Кто ваш избранник?
- Он, как и я, ученик Андрея Александровича Гончарова.
Но не стал ни актером, ни режиссером - работает в
Царскосельском фонде развития культуры в городе Пушкине. У нас
родился сын Никита, сейчас ему три года.
Похож на отца, как две капли воды. И знак Зодиака у них один -
Телец.
- А у вас?
- Я где-то на границе между Весами и Скорпионом.
- "Рубежные" люди обычно наделены противоречивым характером...
- Да уж... Но три года, которые я отдала сыну, помогли мне
прийти к внутреннему согласию с собой. Надеюсь, это видно в
фильме "Сирота Казанская".
- Эту картину поставил ваш первый муж Владимир Машков, один из
самых популярных сегодня актеров кино. Не потому ли, что он
хорошо вас знает, вы получили главную роль в его первой
режиссерской картине?
- Нет, я думаю, Володя просто верно ощутил мое тогдашнее
душевное состояние - тишину, гармонию, мир.
А именно это было важно для героини "Сироты Казанской".
Хотя сначала Володя говорил, что я выгляжу моложе ее.
Потом - старше... И вообще, что я очень худая... Но, увидев
снятые оператором Николаем Немоляевым пробы,
Володя взял меня в свой фильм.
- Вы полагаете, Машков продолжит работу в кино как режиссер?
- Я верю в него, и мне бы хотелось этого. Володя - не
случайный человек в профессии. Я счастлива, что знала его
покойных родителей, они были одаренными людьми. Мать,
Наталия Ивановна Никифорова, блистательно образованная,
окончила ВГИК, потом еще два факультета ГИТИСа - театроведческий
и режиссерский. Ее звал работать в свой театр Сергей Владимирович
Образцов, но она уехала в провинцию, где стала режиссером
кукольных театров, работала в разных городах. Отец Володи, Лев
Петрович, был замечательным актером, я даже успела с ним
поработать.
Втроем - он, Володя и я - летом ездили в пионерские лагеря,
играли кукольные спектакли.
- Вернемся к вашей кинобиографии. Точкой отсчета для вас стала
встреча с талантливыми режиссерами Борисом Фруминым и Вадимом
Абдрашитовым. Кто кому передал тогда эстафету?
- Практически все произошло одновременно. Абдрашитов увидел
меня на сцене, подождал после окончания спектакля, мы поговорили.
Потом пришел еще на один мой спектакль...
В то же самое время в коридоре "Мосфильма" я встретила
ассистентку Фрумина, начинавшего снимать "Черное и белое". Она
тут же дала мне сценарий, через час я уже разговаривала с
режиссером о главной роли в его картине.
Все казалось мне несбыточным, невероятным: играть на
английском языке, съемки в Нью-Йорке... В конце концов я все же
попала в Америку.
- Она покорила вас?
- Мне показалось, что жизнь там еще мучительнее, сложнее,
порой невыносимее, чем у моей героини Лизы, немало страдавшей в
Америке. Все твердили мне: оставайся!
Остаться? Это означало прямую дорогу в официантки в ресторане
"Русский самовар", в надежде как-то пробиться, хотя рассчитывать
на это всерьез глупо.
В Нью-Йорке я пережила несколько часов ужасного стресса,
который никогда не забуду. В аэропорту выяснилось, что билет мне
забронирован, но не оплачен. Я стояла потрясенная, без денег,
вспоминая какие-то английские слова, чтобы объясниться. Я знала,
что после наших очень трудных, изматывающих нью-йоркских съемок
Боря Фрумин должен был уехать в Бостон. И все же от безысходности
позвонила ему. Вообразите - пошел страшный дождь, и он вернулся
из гаража домой, отложив поездку. Он сразу забрал меня из
аэропорта. Я прожила в его семье, кажется, неделю, пока наконец
продюсер не отправил меня в Москву. Но кошмар тех минут я
запомнила... А в итоге страдает моя дочь Маша, с которой я все
время борюсь, чтобы она учила иностранные языки.
- Как правило, Машу принимают за вашу младшую сестру, чему я
была свидетелем...
- Мы с Володей очень рано поженились - еще в наши студенческие
годы в Новосибирском театральном училище.
Я поступила туда в пятнадцать лет, после восьмого класса.
Собиралась стать историком (моя мама - учительница истории),
археологом, а вот забрела в театральное училище.
Паспорт получила уже студенткой.
У нас был сильный курс, но лидером очень скоро стал Володя,
начав пробовать свои силы в режиссуре. Он ставил дипломный
спектакль "Чертова мельница", я играла принцессу Дешперанду. Мы
репетировали "Гамлета" в его постановке, он - Гамлет, я -
Офелия. Мне было двадцать лет, когда у нас родилась Маша.
- Дочка пошла по родительской стезе, вовсю снимается в кино,
причем вполне профессионально сыграла характерную роль в картине
"Мама, не горюй!". Признаться, было жутковато наблюдать за ее
героиней, мечтавшей вместе с подружкой кого-нибудь пристукнуть и
отнять деньги...
- В жизни Маша совершенно другой человек, а роли ей достаются,
как когда-то говаривали, отрицательные.
- К кому из родителей она ближе по своей актерской природе?
- К отцу, к отцу! Если Маша действительно станет актрисой, она
всегда будет играть не себя, а кого-то другого, как Володя. Я -
иная. Андрей Александрович Гончаров даже не догадывается,
насколько он вколотил в меня "донное использование собственного
"я", по его выражению.
- В вашей биографии есть роль, которой вы стыдитесь?
- Есть, к сожалению. Однажды директор фильма с Одесской
киностудии предложила мне: "Хотите заработать деньги и навсегда
забыть об этой работе? Ее никто никогда не увидит". Я
согласилась и попала в руки человека, который не имел ровно
никакого представления о кино, но тем не менее снимал фильм. Он
знал только три слова:
"Приготовились! Мотор! Начали!" И с секундомером в руках
выверял хронометраж каждого дубля и эпизода. Я решила бежать с
картины, воспользовавшись тем, что меня вызывали на спектакль в
Москву. Уехать и не возвращаться... Но в группе каким-то образом
догадались о моих планах. Догнали в аэропорту, стали просить
вернуться.
Признаюсь - я доснялась в той картине под названием "Путана".
Очень надеюсь, что она прошла мимо зрителей.
Актеры - очень зависимые в своей профессии люди. Хотя
оправдывать себя таким образом не стоит.
- Кого бы вы хотели сыграть?
- Я хотела бы сыграть женщину, в душе которой страсть борется
с божественным началом. Я хотела бы сыграть женщину, в которой
живет много разных женщин. Только однажды у меня была такая роль
в спектакле "Дни нашей жизни" по Леониду Андрееву, где я играла
Оль-Оль.
В принципе я отношусь к себе достаточно трезво. Понимаю, что
мне не светит роль Анны Карениной, в лучшем случае предложат роль
Долли. По-моему, актер сам должен знать свои возможности, свою
психофизику.
- Обычно вы играете женщин с драматической судьбой.
Оставляют ли роли меты на вашем характере?
- Да. Более того, случались мистические моменты, когда в
действительности как бы повторялось то, что я играла на экране
или на сцене. Поэтому я взяла себе за правило:
жизнь - отдельно, кино - отдельно.




04-08-1998, Труд