Унесенные смерчем

ПОСТРАДАВШИЕ ОТ НАВОДНЕНИЯ В КРАСНОДАРСКОМ
КРАЕ ЖДУТ, КОГДА РЕШИТСЯ ИХ СУДЬБА.
Прямо на въезде в Широкую Балку - жуткая картина. Смерч, предварительно
погуляв над морем и засосав десятки тонн воды, сбросил ее прямо
на жилой дом. Теперь на его месте - огромная, метров 50 в диаметре,
воронка.
Следующий дом выглядит так, будто в него угодил фугас: одна
стена снесена, крыша осела. Смерч шел причудливо: целиком сметя
базу "Цементник", он "съел" только половину "Ставропольца", потом
стер "Океан" и накрыл базу подмосковного завода "Респиратор",
но там все 90 отдыхающих остались живы.
Я шагаю вверх по проторенной колее - взглянуть на место, откуда
хлынул селевой поток. В крайнем доме стекла первого этажа выбиты,
из окон выливается жидкая грязь.
- В тот злополучный день, 8 августа, здесь жили восемь человек,
- рассказывает Юрий Шило, владелец соседнего дома. - Они как
раз собирались уезжать. Погрузили вещи в "Москвич". Но в 11 утра
припустил ливень - вот и остались. Потом поток окреп, вышел из
берегов и залил улицу.
И тут со стороны гор послышался рев, и я увидел, что оттуда,
ломая деревья, как спички, катится лавина воды высотой с двухэтажный
дом. Мы с женой бросились по лестнице на второй этаж, а по пятам
хлынула вода. Раздались крики - это соседи звали на помощь. Мы
перекинули им доски, и над бурлящим потоком они с четырехлетней
девочкой перебрались к нам. В стены бились плывущие деревья и
камни, и мы боялись, что дом не выдержит и рухнет. На наших глазах
вода выдавила двери соседского гаража, выбросила "Москвич" на
середину улицы и унесла.
- Мы еще легко отделались, - вздыхает хозяин, - у многих жителей
села дома разрушены, документы исчезли...
Вот брошенный дом Татьяны Максименко. Она, уборщица пансионата
"Лесная сказка", вместе с маленьким сыном сейчас временно живет
в общежитии возле села Мысхако. Возвращаться некуда: крыша дома
съехала на бок, проломы в стенах. По растрескавшейся глине перехожу
в домик старосты села Евгения Ильича Кононова.
- В день наводнения мы с женой поехали на машине в город за
пенсией, - рассказывает он. - На обратном пути нас застиг сильный
дождь - свечи заливало дважды. На дороге остановил милицейский
патруль. Говорят, впереди рухнуло дерево. Образовался затор из
машин. Прождав три часа, жена отправилась пешком через гору:
беспокоилась за птицу. Мы держали около сотни кур, гусей и индеек.
А я остался с машиной. Домой я попал только под утро. Смотрю
вокруг - какой-то лунный пейзаж - ни огорода, ни птицы. Куда
идти и что делать? Только 10 августа в селе наконец появилось
начальство - мэр Новороссийска Валерий Прохоренко. Пообещал,
что сделает все, что в его силах, - и укатил. Через пять дней
выдали тысячу рублей. Еще через три - комплект постельного белья,
одеяло, подушку, куртку, галоши и две пачки стирального порошка.
На этом помощь иссякла.
Судя по рассказам очевидцев, руководство города проявило в
критической ситуации просто олимпийское спокойствие. Две недели
понадобилось, чтобы наладить с отрезанным селом транспортное
сообщение: пустить бульдозер по старой грунтовой дороге. Еще
две - чтобы провести электричество. Месяц жители села коротали
вечера при свечах, которые продавались в автолавке по десять
рублей за штуку. В самом Новороссийске те же свечи - по 3.50.
Но хуже всего было с водой. Колодцы занесло илом. Но вместо того
чтобы отправить в село водовозку, руководители спасательной операции
раздали - причем всего четырем семьям - по пятилитровому баллону
воды. Остальные селяне ходят к источнику в горы.
- 12 августа, - рассказывает староста, - из администрации
сельского округа Мысхако, в который входит наше село, пришла
команда: составить списки пропавших вещей, чтобы получить компенсацию.
Мы честно перечислили потери: два холодильника, электрическую
и газовую плиты, шкафы, диваны. Но потом выяснилось, что в администрации
бумагу переделали - заполнили за нас типовую форму, и по ней
начислили всего 11 тысяч рублей. Когда нам выплатят эти деньги
- неизвестно. Но даже с ними мы не выкрутимся. Для огорода нужно
завезти самое меньшее - 30 машин земли по 1,5 тысячи рублей каждая.
Сами понимаете, вдвоем с женой нам с этим не справиться: мне
уже 70, а ей 68 лет.
По Новороссийску ходят упорные слухи, будто настоящее число
погибших скрывают. Чтобы разобраться, я отправился в Первую горбольницу.
Сюда, в морг, свозили выловленные из моря, извлеченные из завалов
тела.
- Нечего скрывать, - устало говорит заместитель главного врача
Николай Мухин. - Пострадавших было много, и работали мы в те
дни на износ. Я же не мог отделаться от мысли: что с моей дочкой
Аней, которая поехала отдыхать в Широкую Балку? Наконец она позвонила:
"Папа, не пускай маму к телевизору. И сам не смотри".
Когда из Цемдолины привезли первую утопленницу, врачам, по
их признанию, стало страшно: Цемдолина - равнинное место на въезде
в город. Если тонут на равнине, что же творится в Широкой Балке?
Пострадавших сортировали внизу. На операционный стол в первую
очередь отправляли самых тяжелых.
- Почти у всех пострадавших могла развиться газовая гангрена
- слишком грязными были раны, - говорит Мухин. - За несколько
дней мы израсходовали весь запас сыворотки. Но гангрена началась
только у одного пациента -19-летнего студента. Он отдыхал на
турбазе "Цементник" вместе со студенткой колледжа Наташей Соколовой.
Они встречались полгода, хотели пожениться. Вагончик, где жили
студенты, накрыла вода. Металл не выдержал - оторвался один из
листов обшивки. Сергей вылез в образовавшуюся дыру и вытащил
Наташу. Потом их понесло в море, но в разные стороны. Сергей
выбрался на берег сам. А Наташа утонула.
Потом в больницу доставили женщину, которую вместе с 6-летней
дочерью вынесло в море. Ребенок зацепился за ограду, и на глазах
матери девочку накрыло волной. Всю ночь женщина искала ребенка
и не нашла. Когда она попала в больничную палату, не могла даже
плакать.
По последним данным, в Новороссийске и его окрестностях подтопило
12 тысяч домов. Жителям выплатили по тысяче рублей компенсации
из городского бюджета. В будущем тем, чьи дома оказались разрушенными,
обещают выплатить по 30 тысяч рублей на ремонт жилищ, 20 тысяч
- на возмещение частичной потери имущества, 50 - полной. Пока
159 бездомных семей разместили в общежитиях и гостиницах города.
Среди них - жительница Цемдолины Ольга Суворова.
- У нас был большой саманный дом 1962 года постройки, - рассказывает
она. - Вода залила его до потолка. А когда сошла, дом осел, придавив
все, что в нем находилось. Сейчас на этом месте - ровная площадка,
завал разобрали по указанию мэрии. Люди, оказавшиеся в подобном
положении, были против ликвидации. Поди докажи, какой у тебя
был дом и был ли он вообще.
Теперь Суворовой обещают двухкомнатную квартиру и 50 тысяч
компенсации. Но когда дадут - никто не знает. Правда, предлагался
альтернативный вариант - вместо квартиры получить комплект стройматериалов.
Но Ольга рассудила, что не сможет сейчас осилить строительство.
В Цемдолине устояло несколько затопленных построек. В их числе
- саманный дом Елены Карпизы. Хотя поставлен он был в далеком
1930 году, но на совесть. Видно, строитель был человеком обстоятельным
и обтянул дом снаружи сеткой рабицы. Комиссия, осмотрев дом,
признала его пригодным к проживанию. Но Елену это не радует.
Внутри сыро как в погребе. В стенах - сквозные промоины. Сама
Елена простудилась, возясь в ледяной воде, говорит еле слышно:
- Посмотрите сами - разве можно жить в таком доме? Еще в 1992
году комиссия БТИ признала его аварийным. Сейчас после наводнения
мне говорят, что он в полном порядке. Поэтому мне положена лишь
компенсация в 20 тысяч за частичную потерю имущества. На самом
деле потеряно все: книги, мебель, вещи. Да и стены долго не протянут.
Подсохнут и обрушатся, как у соседей. Пока я с двухлетним ребенком
живу в пансионате "Бриз". Как возвращаться - не знаю.
Многие жители Новороссийска убеждены: в масштабе трагедии
виноваты местные власти. Погибших было бы меньше, если бы в городе
поддерживалась в рабочем состоянии ливневая система стока. А
ее не чистили уже лет 20. Подземные каналы занесены илом, поэтому
неудивительно, что вода, не найдя выхода, хлынула на улицы. А
на Анапском шоссе наводнения стали регулярными начиная с 1973
года. Именно тогда были засыпаны и пущены под застройку плавни
возле пансионата "Бригантина", которые служили естественным накопителем
ливневых вод.
- Но хуже всего, - с горечью говорят оставшиеся без крова
люди, - что в случившейся беде мы оказались не нужны ни федеральной
власти, ни местной.
В администрации города на ситуацию смотрят по-другому. Заместитель
мэра по коммунальному хозяйству Иван Аристов докладывает:
- Мы помогаем людям чем можем. Из федерального бюджета до
сих пор не перечислено ни копейки. А возможности местного ограничены.
Люди должны были позаботиться о себе и заранее застраховать имущество.
Сейчас мы будем компенсировать потери в первую очередь малообеспеченным
и многодетным семьям. Но до этого проверим, верны ли сведения
о потерях. А то многие хотят под шумок получить побольше, а на
самом деле не являются нуждающимися.
Своей основной задачей мэрия Новороссийска считает такую:
отделить пострадавших от не совсем пострадавших. И делает это
без спешки: акты на утраченные дома не готовы до сих пор.
Андрей Полунин, спец. корр. "Труда".




04-09-2002, Труд