Путь длиною в 60 лет

СПУСТЯ ГОДЫ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БЕЛОРУССИИ К СЕБЕ
ДОМОЙ В АВСТРИЮ СТАРЫЙ СОЛДАТ.
Из военнопленных второй мировой 82-летний Франц Штеег наверняка
последним вернулся домой.
В стоптанных башмаках, со старым чемоданчиком и целлофановым
пакетом приехал из Белоруссии в деревушку Пишельсдорф под Веной,
на кладбищенском обелиске которого стоит его имя среди павших
в уже далекой войне.
В 1940 году 19-летнего австрийского гимназиста, мечтавшего
стать сельским учителем, призвали в вермахт, научили обращаться
с прожектором и отправили летом 1942 года в зенитный полк во
Францию. Хотели было на Восточный фронт, но вспомнили, что его
отец- плотник состоял в компартии, и передумали, а Штеега-старшего
забрали в концлагерь Дахау и вскоре расстреляли.
Франц оставил в родном городе Памхагене не только мать-повариху,
четверых братьев и сестер, но и девушку, с которой все вроде
бы шло к помолвке - "полюбили мы друг друга, - вспоминает Франц,
- еще в 15 лет". Как было с настоящей любовью, сказать за давностью
лет трудно, но через девять месяцев после прощания девица рожает
мальчика, названного Францлем. Солдат шлет растроганные письма
своей матери, просит взять ребенка на воспитание и сообщает,
что все-таки перебрасывают его на Восточный фронт - в Белоруссию.
Часть Штеега стояла под Оршей, война отодвинулась дальше,
и австрийские солдаты устраивали в спокойные вечера танцы с местными
девицами. Тогда-то и познакомился Франц с Надей Якушевич и влюбился
так крепко, что отошла Австрия в затуманенное прошлое. Летом
1943 года любовная парочка наткнулась в лесу на партизанскую
заставу, подняли по команде "Хенде хох!" руки вверх, и только
девушка, убедившая партизан, что "Франц не немец, а австриец",
спасла его от расстрела.
Взяли обоих в отряд, где солдат с помощью подруги переводил
на немецкий партизанские листовки, но делал это, как отмечалось
в лагерных бумагах, составленных много лет спустя, "без требуемого
старания". То ли за эти или другие провинности, то ли по формальным
соображениям отправляют "ефрейтора вермахта Ф.Штеега" в лагерь
военнопленных N58 в Мордовии, потом перебрасывают в другой, затем
в третий... Надя добровольно следует за ним, сердобольный комендант
лагеря разрешает им встречаться в "семейной обстановке", и вскоре
на свет один за другим появляются два парня.
В 1950 году, не спрашивая о его желании, Франца Штеега записывают
в советские граждане, и семью отправляют на родину Нади в Белоруссию.
В Австрии ефрейтора объявляют погибшим и с почестями высекают
имя на кладбищенском камне. Новоиспеченный советский гражданин
рвется хотя бы на побывку в Австрию, чтобы хоть одним глазом
взглянуть на своего первенца, но неизменно получает отказ. А
ведь никаких тайн и секретов по определению не могло водиться
за школьным учителем физкультуры Штеегом. Наконец в 1968 году
ему разрешают выехать на несколько дней, предупредив, что в случае
невозвращения "у его супруги могут быть неприятности". Он безропотно
возвращается в любимую белорусскую семью, выезжает еще раз в
Австрию в 1978 году и тоже на пару дней - Францля видел всего
несколько часов. Только нынешним летом ему, наконец, позволили
выехать без ограничения срока пребывания на родине.
У Франца Штеега рак горла, тяжко больны престарелая супруга
и старший из "белорусских детей" сын, а младший уже умер. На
аэродром в Вену приехали внуки и невестка. Сын Францль, все эти
годы держащий в своем доме специально для отца белоснежную постель,
не дождался встречи, скончавшись незадолго, в начале лета от
рака.
Австрийская родня никак к нему не привыкнет, только внуки
одаривают вниманием, особенно Франц, который говорит: "Дед очень
похож на моего отца". У двух половин родственников Штеега хватило
житейской мудрости договориться о том, что лечиться 82-летнему
старику, пожалуй, лучше в Австрии, а потом - будет видно. Сам
он говорит: "Я, конечно, люблю Надю и когда почувствую себя крепче,
вернусь к ней". А пока он наконец на родине, дома - в доме для
престарелых.
Рудольф КОЛЧАНОВ, соб. корр. "Труда"




04-09-2002, Труд