Секс на обочине

СЕРГЕЙ ТУРЧЕНКО.
В России с невиданной скоростью развивается еще одна
разновидность организованной проституции - дорожная.
Все началось как в бульварном эротическом романе. Я ехал по
автостраде Москва - Новороссийск. Километрах в двадцати от
поворота на Каменск-Шахтинский в совершенно безлюдной местности
вдруг увидел на обочине симпатичную молодую особу в короткой
светлой юбке, полупрозрачной блузке, с маленькой дамской сумочкой
через плечо. Она грациозно "проголосовала", и я остановил
автомобиль, подумав: "Вот отчаянная! В наше-то время да с такой
зазывной внешностью рискованно путешествовать автостопом!".
- Куда, красавица? - спросил, приоткрыв правую дверку.
- Куда угодно, хотя бы и в ту лесопосадку, - бойко ответила
незнакомка, кивнув в сторону поднимавшихся за обочиной деревьев.
Все стало ясно.
- Полтинник деревянными, если без извращений, - назвала свою
скромную таксу "жрица любви". Я выдвинул встречное предложение:
за ту же цену дать анонимное интервью для газеты.
Зовут ее Олеся. Из Украины. 28 лет. Раньше работала на
трикотажной фабрике в Донецке. Хорошо получала, но в 1993 году
фабрика обанкротилась. Возвращаться в село к родителям не
захотела. Да и отец с матерью сами уже нищенствовали. Жить было
не на что. Помыкавшись без работы, самые отчаянные начали
осваивать новую "профессию". Пока донецкие шахтеры получали
зарплату, проблем не было: они щедро делились с "подружками".
Однако начиная с 1995 года, эта клиентура полностью стала
финансово несостоятельной, так что и путанам типа Олеси пришлось
испить из горькой чаши неплатежей.
Голод хоть и не тетка, но предприимчивость стимулирует.
Олеся додумалась совершать ходки на российскую территорию,
благо, до границы с Ростовской областью от Донецка рукой подать.
Когда первый раз вышла на автотрассу в районе города Шахты,
сделала неприятное открытие: приоритет в изобретении новой формы
дорожных услуг принадлежит далеко не ей. Здесь уже "работало"
множество не только украинских, но и российских проституток из
шахтерских поселков. Ни той, ни другой стороне чувство
интернационализма оказалось не присуще, и между дамами возникали
постоянные стычки. Постепенно установились определенные правила
игры: жительницы Украины "голосуют" на стороне движения машин в
южном направлении, россиянки - на Москву. Иногда случаются
нарушения. Но за это бьют нещадно. А недавно в сфере
автомобильных сексуслуг началась принудительная коллективизация.
- Раньше здесь на каждом километре нас "голосовало" человек по
десять, - вспоминает Олеся. - Но в июле этого года по трассе
проехали на иномарках "качки", всех женщин переписали, разделили
по "пятеркам" и поставили над нами сутенеров. Теперь "девочек"
почти не видно. На стоянках и бензозаправках к водителям подходят
сутенеры, договариваются, берут плату и приводят "товар". При
этом таким, как я, отстегивают всего пятьдесят процентов. Но я
"на дядю" вкалывать не захотела. Теперь приходится забираться
подальше от людных мест и работать в светлое время суток, когда
"качки" дрыхнут. Если они меня поймают, то изобьют так, что
никому не буду нужна и за рубль.
- Где же они прячут, как вы выразились, "товар"? - задал я
дилетантский вопрос.
- И в машинах, и в контейнерах... Поезжайте на любую ближайшую
стоянку, понаблюдайте, сами увидите.
...Вечерело. И я решил заночевать на охраняемой автостоянке,
неподалеку от таможенного терминала близ города Шахты. Определил
на ночь машину и устроился в открытом кафе поужинать и
понаблюдать за происходящим вокруг Вскоре ко мне подсели
шофер-дальнобойщик с девушкой. Она много и жадно ела, не забывая
прикладываться к бутылке "джин-тоника". Водитель - мужчина
средних лет - по возрасту годился ей в отцы.
- Не хлопотно с дочкой в рейсе? - спросил я без всякой задней
мысли.
- Это не дочка, - последовал неожиданный ответ. - Проститутка.
Мы ее сняли на двоих с напарником на весь рейс. Тут таких
желающих из Украины много. Наш брат этим пользуется. И нам хорошо
- баба всегда под боком - и они худо-бедно от голода спасаются.
Вон Галька, - дальнобойщик легонько ткнул пальцем девушке в
грудь, - съездит с нами в Новороссийск, в море покупается,
позагорает. Чем плохо?
"Галька", не обращая на наш разговор никакого внимания, за обе
щеки уплетала шашлык. Когда они ушли, я с грустью думал о том,
что, наверное, не столько от распутства девки на дорогу вышли,
сколько от элементарного голода.
Мои размышления прервал прямым вопросом некий долговязый
субъект, подошедший к столику:
- Девочка нужна?
- Сколько? - поинтересовался я, решив до конца прояснить
механизм купли-продажи "живого товара".
- Полтинник попроще, стольник - экстра, - субъект кивнул
вначале на стоящий неподалеку закрытый контейнер с выгоревшей
надписью "Еда. Напитки", а затем в сторону прижавшейся к обочине
иномарки, в салоне которой, кроме водителя, сидели три смазливые
девицы. Меня заинтересовал контейнер.
Внутри было душно, тускло горел желтый фонарь на стене.
В его свете лица сидевших на скамейке "жриц любви" казались
синевато-зелеными, как у утопленниц.
- Выбирай, - бросил долговязый.
Мне "приглянулась" худенькая блондинка с "подштукатуренным"
синяком под глазом.
Оказалось, Валя родом из ближайшего поселка. После окончания
школы целый год не могла устроиться на работу.
Прошлым летом пошла в батрачки к корейцу, арендовавшему у
бывшего колхоза землю и выращивающего овощи. Платил он всего 5
рублей в день, иногда давал продукты. Словом, еле сводила концы с
концами. А тут двоюродная сестра встретилась, рассказала, что
ходит на дорогу, неплохо зарабатывает. В общем, соблазнила.
Вначале занимались "индивидуальной трудовой деятельностью".
Теперь вошли в "пятерку".
- А синяк откуда?
- Это я убегала, - сказала Валя и весело, по-детски
рассмеялась. - Тут у меня ухажер завелся из Ростова. Как
проезжает мимо - обязательно именно меня покупает. А две недели
назад говорит: поехали ко мне, поженимся. Ну я и удрала. Приехали
в Ростов, а у него в двухкомнатной квартире шестеро живут: мать с
отцом да сестра с мужем и сыном. Как подняли они хай! Да и на
работу устроиться негде. Жених мой скоро сник. Вижу, ничего здесь
путного не получится. Вернулась сюда - здесь надежней. Правда,
всыпали мне за прогул крепко. Но ничего - до свадьбы заживет. А
вообще ребята у нас нормальные, не дурят, 50 процентов за работу
отдают железно. Когда работала в одиночку, бывало завезет
кто-нибудь в глушь, использует и бросит, не заплатив. Теперь
такого не случается. Каждая машина берется на заметку, и водители
побаиваются нас обижать: где взяли, туда и привозят, а деньги
сутенеру платят вперед. Так что под крышей спокойней и надежней.
- Но ты ведь не можешь всю жизнь этим заниматься?
- А я и не собираюсь здесь долго вкалывать. Хочу в вуз
поступить. Говорят, без взятки сейчас не поступишь. Вот насобираю
и пойду учиться.
Валя помолчала, мечтательно подняв взгляд кверху, и гордо
добавила:
- У меня уже 950 долларов припрятано...
Достав из бумажника 50-долларовую купюру, заначенную для
покупки спиннинга, я протянул ее Вале:
- До круглой суммы. И иди с Богом. Может быть, тебе повезет...
Утром, продолжив путь, я уже другими глазами смотрел на
дорогу. За каждой девичьей фигуркой на обочине мерещилась
исковерканная судьба. И очень хотелось, чтобы каждый высший
чиновник перед назначением на должность совершал вместе с
домочадцами автопутешествие по таким вот дорогам, чтобы лично
увидеть горькие плоды нынешней социальной политики.




04-09-1998, Труд