характер у моей свекрови был не сахар

ЛАРИСА ГОЛУБКИНА ВСПОМИНАЕТ О МАРИИ МИРОНОВОЙ.
7 января исполняется 90 лет со дня рождения выдающейся русской
актрисы Марии Мироновой. Более 40 лет проработала она на эстраде
вместе со своим мужем Александром Менакером. В памяти зрителей
осталась не только как блистательная комедийная актриса,
создавшая ряд запоминающихся, колоритных образов, но и как мать
любимца публики Андрея Миронова. Мы попросили Ларису Голубкину -
вдову Андрея - рассказать о своей знаменитой свекрови.
- Марию Владимировну я считала не просто родственницей, но и
мудрой наставницей в творчестве, хотя характер у нее был суровый
и жесткий. Думаю, с годами сложная профессия эстрадной актрисы
наложила на нее свой отпечаток, сделала ее малодоступной для
людей. Ведь она никого особенно не подпускала к себе, кроме
узкого круга друзей. Могла в категоричной форме высказать
человеку все, что о нем думает, не обращая внимания на его
реакцию:
- А как она воспринимала ваше творчество? Давала ли какие-то
советы по части актерского мастерства?
- Мария Владимировна приходила на все мои премьеры в Театре
Армии, делала какие-то замечания, даже чисто внешние: как сидеть,
как стоять. Я прислушивалась к ней, потому что она была очень
опытной актрисой. При этом ей нравилось, как я пою. Однажды на
концерте знакомой певицы, исполнявшей старинные романсы, она
поздравила ее, но не преминула без дипломатии добавить, что ее
невестка поет лучше:
- Мария Владимировна, можно сказать, всю жизнь имела дело с
сатирой, а вот как у нее в обычной бытовой обстановке обстояло с
юмором?
- О, юмора в ней было сколько угодно, и такого: Она могла,
невзирая на ранги, кого угодно подколоть, да так крепко, что
потом человек долго об этом помнил. Однажды мы были с ней в
Венгрии, где Мария Владимировна постоянно баловала себя разными
пустячками. "Ну и что, - говорила она, - я имею право на
маленькие слабости". И, набрав целый чемодан разных приправ,
счастливая, возвращалась в Москву.
- Она любила хорошо одеваться?
- Не то слово! У нее всегда присутствовал свой стиль одежды,
платья только прямые, но сшитые из очень качественного материала,
дополненные дорогими украшениями. Она знала в этом толк. В ее
квартире тоже всегда было красиво и уютно, и все вещи занимали
предназначенные им места. Даже приехав после гастролей в четыре
утра домой, она не ложилась отдыхать, пока не разберет чемоданы.
- Наверное, такого же порядка она требовала от вас и была
строга с вами?
- Когда Андрюша сделал мне предложение выйти за него замуж,
они с мужем Александром Семеновичем, как нам казалось, радовались
больше нас. Везде ходили со мной и всем говорили: это наша
Лариса. С ними я бывала на концертах приезжавших в Россию Марлен
Дитрих, Шарля Азнавура, и это очень льстило моему самолюбию.
Поначалу Мария Владимировна присматривалась ко мне, изучала, а
потом стала доверять, даже чересчур. К сожалению, последние три
года до ее кончины мы с ней отдалились и почти не общались. У
меня в то время сильно заболел отец, и я дни и ночи проводила у
его постели. Злые люди воспользовались этим и стали наговаривать
на меня Марии Владимировне. В общем, между нами пробежала черная
кошка, и не одна. Перед смертью она кое-что поняла, кое в чем
разобралась, мы постепенно стали вновь с ней сближаться, долго
разговаривать по телефону, даже договорились о встрече после
празднования нового, 1997 года, но не успели:
- Недавно я была в ее музее-квартире и обратила внимание, что
в комнате и спальне много старинных икон. Скажите, она была очень
религиозным человеком?
- Когда я впервые пришла к ним в дом на Петровке в 1963 году,
Мария Владимировна провела меня в свою спаленку, где висела
большая икона с лампадкой. Увидев, как я оторопела, сказала:
"Лариса, икону бояться не надо, надо бояться людей". В доме было
много и других икон, она их покупала по всей России. Также
собирала красивый фарфор. Когда Андрюша умер, то продала фарфор
Русскому музею. Мы с ней часто ходили в церковь, особенно в храм
на Ордынке. Когда слушали там всеношные - на душе у нас
становилось тепло и спокойно.
- Если она была верующей, то, наверное, умела прощать людей?
- Внутри, может быть, и прощала, но внешне это было незаметно.
Как-то Аркадий Райкин (с которым она дружила) не пришел на ее
спектакль, и Мария Владимировна сильно обиделась, сказав, что
тоже к нему не пойдет, когда тот будет звать ее. И ведь не пошла,
хотя, может быть, сильно жалела об этом, но вида не подавала: Она
была очень сильной женщиной, уникальной в своем роде, и такой же
великой актрисой, равной которой на эстраде пока у нас нет.
Наталья Цыганова.




06-01-2001, Труд