ПОСТЫДИЛИСЬ БЫ! Прочитал заметку Буденовка и дамы о тусовке в столичном клубе Касабланка, посвященной 114-летию со дня рождения легендарного комдива Чапаева Труд, 24

02.2001 г ) - и
закручинился. Особенно удручила фотография популярных деятелей
отечественного искусства Мережко и Крылова в нахлобученных на
голову маскарадных буденовках. Из текста следует, что праздник
был стилизован в духе времен гражданской войны, исполнялись
"Тачанка" и прочие подобные песни, проводился конкурс анекдотов
из чапаевской серии, лучший "Чапай- 2001" танцевал с обнаженной
Анкой на шее. И прочие кабацкие инсинуации. А ведь поговаривали,
будто байки про Чапаева со товарищи подкинули нам из-за бугра
заклятые ЦРУшники, как и всю последующую перестройку с ползучей
пропагандистской целью "изгнобить изнутри советского монстра".
Слишком уж заумно! Да и к чему вся эта антипатриотическая
экспансия, когда доморощенная, так называемая интеллигенция,
изголодавшаяся по распущенности слова и нравов, пустилась во все
тяжкое: обхохатывать и опошлять историю собственной страны, ее
госсимволы, народные святыни. Половецкие пляски на отеческих
гробах стали для многих из них смыслом жизни, карьеры, источником
нехилого заработка и пропитания. Ну, объясните мне, сермяжному
россиянину, почему именно любимый народом полководец, фигура
скорее трагическая, но не комическая, из героя гражданской
превращен в героя скабрезных анекдотов? Почему в конце 80-х
газеты остервенело бросились клеймить и предавать анафеме пионера
Павлика Морозова за якобы антиотцовское разоблачительство? Неужто
покрупней фигуры не нашлось? При взгляде на снимок захохмившихся
героев невольно вспоминаешь стихи Галича на смерть Пастернака:
"И кто-то жрал, и кто-то ржал над анекдотом".
Усовестить этих расшалившихся сверх меры господ мне вряд ли
суждено. И все же свою историю о красноармейской буденовке
вспомню. Я раскопал ее мальчишкой в деревенском чулане. Самыми
роскошными в ней были длинные уши, которыми можно было
замотаться, словно башлыком. Зимой, страшно гордясь конармейской
шапкой, я ходил в школу за пять километров от дома, где меня
ждали сверстники, чтобы поочередно примерить невиданный головной
убор. У меня, тщедушного парнишки, словно крылья вырастали за
спиной, я взахлеб рассказывал им про то, как в этом шлеме мой
отец бил японцев под Волочаевкой, воевал в Конармии Буденного,
форсировал Сиваш.
Много лет спустя, приехав в пустующий отчий дом, я первым
делом кинулся искать ее в надежде подарить сыну: обшарил сени и
чердак, облазил подволоку и сарай, но чудо-шлема не нашел, о чем
до сей поры жалею. И когда услышал в исполнении Бернеса песню "С
чего начинается Родина?" со словами про старую отцовскую
буденовку, комок встал у меня в горле и представился мне живо
чулан с запахом конской сбруи и висящий на крюке ушастый,
звездастый суконный шлем. Моя Родина, как, наверное, и для многих
миллионов россиян, начиналась именно с этой грубой, как
солдатская шинель, буденовки. С фильма "Чапаев", просмотренного в
детстве несчетное количество раз, с его щемящим черным вороном,
Петькой, последним усилием приподымающегося с песка, чтобы
взглянуть на плывущего под пулями Василия Ивановича.
Ладно, все это мои личные эмоции. Но как можно изголяться и
насмешничать над буденовкой после слов Булата Окуджавы: "И
комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной". Понимаете,
молча!
Игорь СМОЛЕНЦЕВ.




05-04-2001, Труд