Сюрпризы золотой маски

НАЧАЛО ТЕАТРАЛЬНОГО ФОРУМА ПОКАЗАЛО,
ЧТО НОВАЯ ПОРОСЛЬ РЕЖИССЕРОВ НАСТУПАЕТ НА ПЯТКИ ИЗВЕСТНЫМ МАСТЕРАМ.
В нынешнем году начало фестиваля "Золотая маска" выглядит
внушительно. Уже показали свои постановки Малый и МХАТ имени
Чехова, БДТ и Малый драматический из Петербурга, а также
вахтанговцы, Ленком, театр Петра Фоменко. Среди постановщиков -
Марк Захаров, Петр Фоменко, Лев Додин, Сергей Женовач и Григорий
Дитятковский.
Эти лауреаты предыдущих смотров "Золотой маски" продолжают
бесконечное творческое соревнование друг с другом. Кто из них
победит на этот раз - неизвестно, тем более что в фестивале
участвуют один из самых модных режиссеров Владимир Мирзоев, а
также популярный актер Владимир Машков, успешно пробующий себя в
режиссуре.
Выбрав остросюжетную комедию Рея Куни "Номер 13" он сумел
доказать, что русские артисты и в этом жанре - на высоте. Две
центральные роли - помощника премьер-министра Ричарда Уилли и его
секретаря Джорджа он доверил Авангарду Леонтьеву и Евгению
Миронову. Их нелепые герои выглядят настолько наивными и
непосредственными, что мы готовы поверить в совершенное ими
преступление, которого на самом деле не было. Надо видеть, что
происходит с персонажем Леонтьева, когда он, пригласив в
гостиничный номер 13 соблазнительную секретаршу и уже раздевшись
наполовину, вдруг натыкается на просунувшегося в окно субъекта,
которого бьет по голове грохнувшая рама, и тот падает, испустив
дух. Зрители умирают от смеха, когда Миронов и Леонтьев
подхватывают лежащий на кушетке труп ( в исполнении Леонида
Тимцуника) и начинают с ним танцевать перед неожиданно вошедшим
директором гостиницы, выдавая его за пьяного брата Джорджа. К
счастью, в конце первого акта труп оживает, и все заканчивается
благополучно: честь высокого сановника сохранена, а его помощник
женится. Занавес опускается. Но не тот, который мы привыкли
видеть во МХАТе, а другой, в клеточку, сшитый из шотландки, хотя
тоже с чайкой...
Ох, уж эта чеховская "Чайка", она по-прежнему не дает покоя
современным режиссерам, пытающимся каждый раз трактовать ее
по-новому, тем самым вызывая на себя огонь критиков. Вот и на
этот раз их суждения по поводу спектакля Льва Додина резко
разделились. Одни считают, что это - творческий кризис известного
режиссера, другие придерживаются иного мнения. На их взгляд,
Треплев в спектакле (его играет Александр Завьялов) - это
современный Гамлет, объявивший войну нравственно деградирующему
обществу.
Поэтому, когда обожаемая им Нина Заречная предает его и
Константин остается совсем один, то дальнейшая борьба за новые
формы в искусстве, а следовательно, новые идеи теряют для него
всякий смысл. Он - лишний на празднике жизни.
Таким же изгоем чувствует себя и Чацкий в спектакле Сергея
Женовача, поставленного в Малом театре. Впервые за всю историю
"Золотой маски" экспертный совет наконец-то заметил этот
старейший коллектив, выдвинув "Горе от ума" в номинацию за лучший
спектакль года. Роль Чацкого режиссер доверил молодому актеру
Глебу Подгородинскому. И хотя Александр Андреевич говорит умно и
правильно, всех это раздражает, особенно Фамусова в исполнении
Юрия Соломина. С раннего утра до позднего вечера Павел
Афанасьевич крутится, как белка в колесе, на благо отечества, а
больше - собственному семейству. И потому он не любит, когда у
него под ногами путается всякая "шантрапа", рассуждающая о
равенстве и справедливости.
Такого жесткого, практичного Фамусова и в то же время
заботливого отца еще не видела современная театральная Москва.
Как, впрочем, не знала она и такого Сирано, каким изобразил
его Максим Суханов в спектакле Владимира Мирзоева "Сирано де
Бержерак". Во всем облике этого Сирано с большим массивным лысым
черепом и огромным носом нет ничего героического, скорее, он
напоминает мясника. На несоответствии этой безобразной внешности
и богатого внутреннего мира Сирано и строится вся режиссерская
концепция спектакля. Бержерак Суханова мучается не только потому,
что с таким "личиком" у него нет шансов найти взаимность у
прекрасной кузины, но он также не может проявлять свои чувства в
открытую.
Кто же станет сочувствовать страдающему Квазимодо? Поэтому,
когда появляется влюбленный в Роксану красавец Кристиан (которому
Бог не дал красноречия), то Сирано предлагает тому стать его
тайным суфлером при объяснении в любви. Фактически он жертвует
собой во имя другого, но Сирано счастлив, ибо Роксана, не зная
того, целует Кристиана за его, Бержерака, стихи. Сегодня, скажете
вы, на такое способен разве только наивный чудак или шут.
Шут появился в спектакле Марка Захарова "Шут Балакирев" по
пьесе Григория Горина, в котором режиссер заговорил о служении
отечеству и объединяющей всех национальной идее. Впервые за свою
режиссерскую практику Захаров вывел на сцену романтического
государственника Петра Первого (Олег Янковский) - умного,
честного, неподкупного. К благородному правителю он приставил
Ивана- дурака, верного раба, у которого одно призвание: умереть
за царя и отчизну. Одним словом, получилось потешное действо, где
шутом может оказаться любой: и простолюдин, и царь. Олег Шейнцис
придумал для этого спектакля весьма оригинальную сценографию, в
которой деревянные настилы вдруг "оживают" и поднимаются вверх,
образуя что-то в виде крепостной стены. После чего доски вновь
опускаются, но как-то неровно, образуя дыры, куда может
провалиться любой придворный (или его могут бросить туда
навсегда, без суда и следствия).
Петр Фоменко, представивший на фестиваль инсценировку первой
части романа Льва Толстого "Война и мир", не мог позволить себе
подобной роскошной декорации, так как у него в театре и сцены-то
нет в привычном понимании, всего лишь небольшая площадка. Поэтому
он предложил артистам читать роман по главам, импровизируя и
"сочиняя" каждую роль на ходу, как бы создавая ее на глазах у
зрителей.
Через историю двух семейств - Ростовых и Болконских - Фоменко
показывает, как много значит для каждого человека дом, семья, и
как легко все это начинает рушиться в атмосфере надвигающейся
катастрофы. Люди ходят в гости друг к другу, сватаются,
влюбляются и не хотят думать о предстоящей войне.
Старый князь Болконский тоже старается не вспоминать о
надвигающейся беде, но карта Европы 1805 года, висящая за его
спиной не дает ему спать по ночам, поскольку именно туда, на
Запад, уезжает его единственный сын Андрей. Режиссер "монтирует"
события в спектакле, как в кино, попеременно чередуя смешные и
трогательные сцены юношеской, пылкой любви с гнетущей обстановкой
у постели умирающего графа Безухова. В финале две параллельно
текущие линии соединятся, и князь Василий Курагин, потрясенный
смертью старого вельможи, скажет: "Сколько мы грешим, сколько мы
обманываем, и все для чего? Все кончится смертью".
Когда я слышу, что ничего страшного не произойдет, если
репертуарные театры будут отмирать сами собой и их места займут
антрепризы, способные зарабатывать себе на жизнь без помощи
государства, то мне хочется спросить: а почему тогда ни один из
коммерческих спектаклей не участвует в "Золотой маске"? Значит,
они "не дотягивают" до художественного уровня престижного
театрального форума. Пока для московского фестиваля
художественная "продукция" есть только в репертуарных театрах,
где еще сохранились актерские ансамбли и режиссеры, умеющие
творить с ними "обыкновенные чудеса".
Любовь Лебедина.




05-04-2002, Труд