Нам не дано предугадать

СЛОВО ТОЖЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ
СМЕРТЕЛЬНЫМ.
Эти три истории на первый взгляд не похожи друг на друга, но в
основе каждой из них лежит одно - душевная глухота, вошедшее в
привычку хамство, способное ранить больнее пули... Вот как это
было.
Не выдержав позора...
Анатолий Бельмескин из города Орска проходил срочную службу в
воинской части 34074. Однажды в его дежурство была обнаружена
недостача продуктов. Не разобравшись и не предприняв ничего,
чтобы найти виновных в краже, старший лейтенант А. Емельянов без
всяких оснований публично, во всеуслышание - по громкой связи
обозвал Анатолия вором. Не выдержав незаслуженного позора и
оскорбительных насмешек, парень застрелился.
Официальная версия никакого объяснения случившегося не
содержала, просто - "покончил жизнь самоубийством". Как? Почему?
Сообщавшие об этом военные чиновники как бы не расслышали, что и
в этом звучит своего рода обвинение солдата, подозрение в
малодушии, в том, что не выдержал тягот службы.
Хорошо, что Фонд "Право матери" помог родителям докопаться до
истины, снять с сына хотя бы посмертно позорное пятно и выиграть
иск к воинской части. Суд обязал обидчика выплатить Инне
Александровне и Юрию Николаевичу Бельмескиным 60 тысяч рублей в
возмещение причиненного им морального ущерба. Хотя никакими
деньгами не "возместить" им потерю сына, которого несправедливое
обвинение, жестокое, хлесткое слово толкнуло на непоправимый
шаг ..
"Я умирал, а мне сказали: "симулянт".
Такой же исход мог ожидать и Сашу Соколова, если бы родителям
не удалось буквально вырвать его из лап смерти. В армию его
призвали, несмотря на постоянные боли в спине и в ногах.
Медкомиссия разбираться не стала ("У всех все болит, когда
приходит пора служить") - и вынесла свой вердикт:
годен. Попал Саша в пехотные войска и был отправлен в
Дагестан. О том, что было дальше, расскажет его письмо:
"...Нас сразу же отправили в марш-бросок. Когда мы пришли на
полигон, я не смог снять сапоги - из-за вздутия вен и судорог А
на следующий день нам приказали бегать. От нестерпимой боли в
ногах и спине я не мог делать то, что приказывали, но меня
подгоняли, повторяя: "Не притворяйся", - и пинали в спину. Только
когда я стал задыхаться и харкать кровью, меня наконец оставили в
покое...
Очнулся я в госпитале - в реанимации. Надеялся, что хоть здесь
люди в белых халатах отнесутся ко мне, как к больному, но едва я
начал рассказывать о своих болячках, как врач прервал меня: "Я
смотрю, - говорит, - ты что-то разговорился, значит, симулянт". У
меня слова так и застряли в горле. А он поставил точку: "Так что
готовься к выписке". И когда мои приехавшие родители обратились к
нему за советом, он, намекая на то, что ими движет желание
"отмазать" меня, сказал: "Комиссовать или не комиссовать вашего
сына - это будут решать в воинской части." Поняв, что меня
собираются, не поставив на ноги, отправить обратно в часть,
родители воспротивились этому и самовольно увезли меня домой...".
Позже мать Саши рассказала, что ей посоветовали дать взятку,
даже "таксу" назвали - почему-то 11 тысяч рублей, дескать, тогда
его комиссуют прямо из госпиталя. Но откуда в семье, с трудом
собравшей денег на поездку в госпиталь к сыну, такая немыслимая
для нее сумма?
Родители, хоть и движимые отчаяньем, поступили правильно -
сразу же обратились в военную прокуратуру, а сына положили в
обычную гражданскую больницу, где его обстоятельно обследовали и
результаты направили в Министерство обороны. Оттуда прислали
ответ, в котором заверили, что во всем разберутся и о своем
решении сообщат и им, и в военкомат. Но вот уже два года прошло -
ответа все нет. А Саша до сих пор не может войти в норму - ни
физически, ни морально...
Хамка "при исполнении".
Единственного сына жительницы Тюмени Галины Дмитриевны
Пшеничной Вячеслава уже нет в живых - пал смертью храбрых в
Чечне, куда попал через полгода после призыва.
Мать до сих пор не может прийти в себя от невосполнимой
потери. "Взамен" государство предложило ей маленькую книжечку -
удостоверение с правом на скромные льготы, предусмотренные
статьей 21 Федерального закона "О ветеранах", распространяющей их
и на родителей военнослужащих, погибших при исполнении
обязанностей воинской службы. В число этих льгот входит и право
на бесплатный проезд в городском и пригородном автотранспорте.
В тот день Галина Дмитриевна, как обычно, ехала на могилу
сына. На остановке в автобус вошла женщина-контролер Татьяна
Квашнина. Когда очередь дошла до Галины Дмитриевны, она
предъявила свое удостоверение, но контролерша стала допытываться,
на каком-таком основании пассажирка не платит за проезд. Волнуясь
и краснея, Галина Дмитриевна стала тихо объяснять, что
удостоверение это ей выдали за погибшего в Чечне сына, однако
распоясавшаяся контролерша, не выбирая слов, начала грубо
выговаривать ей, стыдить: "Ишь ты, сын у нее погиб, так она
теперь зайцем ездит...".
Возможно, Галина Дмитриевна не стала бы тратить оставшиеся
душевные силы на тяжбу с обидчицей, но за нее вступился Фонд
"Право матери", взявшийся представлять ее интересы в Тюменском
городском суде, а пассажиры, ехавшие в том злополучном автобусе,
вызвались быть свидетелями. На судебном заседании они в один
голос подтвердили хамское поведение контролера Квашниной, грубо
оскорбившей мать погибшего солдата. С их помощью юрист фонда
Людмила Голикова сумела доказать суду, что работница
автотранспортного предприятия, находившаяся при исполнении
служебных обязанностей, должна не только быть по-человечески
вежливой с пассажирами, но и иметь четкое представление обо всех
видах льготных удостоверений.
Судья Прокопьева оценила ситуацию и удовлетворила иск,
постановив взыскать в пользу матери погибшего солдата пять тысяч
рублей с автотранспортного предприятия и еще тысячу -
непосредственно с контролера Татьяны Квашниной. Невелика,
конечно, сумма, но важен прецедент.
Мы справедливо возмущаемся "начальственным" хамством лиц "при
исполнении", но зачастую не умеем постоять за себя, за свое
достоинство, за честь своих близких и "дальних" - тех, кому при
нас "наступили на душу", отчего хамство, вульгарная грубость
только "расцветают". А иногда и сами походя раним друг друга
острым как лезвие и ядовитым как жало змеи хамским словом.
Откуда взялось не свойственное нашему народу в прежние времена
торжествующее хамство? Куда наконец подевалось из нашего обихода
и лексикона исконно-русское слово - милосердие?
Лариса АЛИМАМЕДОВА.




05-07-2002, Труд