Игорь ясулович: ни с кем не борись - обрати взгляд на себя

На его счету более сотни ролей в кино: "Ай лав ю, Петрович",
"Осенние соблазны", "За облаками - небо", "Там, за горизонтом",
"Криминальный квартет", "Петербургские тайны"... Режиссер Валерий
Фокин однажды сказал про него: он настолько внутренне подвижен,
что может органично существовать в любой предложенной форме, в
любых обстоятельствах. В эти дни народный артист России Игорь
Ясулович отмечает 60-летие.
- Игорь Николаевич, вы известный актер, вас узнают на улице, а
как все начиналось?
- Я начинал свою актерскую деятельность в Театре пантомимы,
который мы организовали после окончания института кинематографии.
Когда мы говорим "пантомима", нам в первую очередь представляется
Марсель Марсо. Но у нас были многофигурные композиции, мимодрамы,
пантомимы в стилистике Комедии дель арте, где мы могли
существовать достаточно гротескно, остро, где были характеры,
взаимоотношения персонажей. Такие пантомимы существовали и в
русском театре - дореволюционном и после революции.
Должен вам сказать, что навыками, которые были заложены в ту
пору, я до сих пор пользуюсь. Ведь что такое пантомима? Это
красноречивое молчание. То есть, когда накал страстей таков, что
слова не нужны. Поскольку кинематограф, как мы знаем, начинался с
немого кино, то и нынче способность быть выразительным без слов,
умение пользоваться жестом чрезвычайно важны для киноактера.
- Увлечение пантомимой помогло вам в работе над образом
инженера Щукина в "Двенадцати стульях"?
- Собственно, с пантомимы мое знакомство с Гайдаем и началось.
Первая встреча с ним была на картине "Бриллиантовая рука", где я
играл человека, выгуливающего собачку. Эпизод был построен на
том, что меня по двору волочит собака, которая, как потом
выясняется, совсем махонькая. Это чисто пантомимический трюк,
который мне пришлось выполнить. После этого Гайдай позвал меня в
"Двенадцать стульев".
- Во время съемок вы не чувствовали неудобства? Ведь на вас
смотрело много людей, находящихся по ту сторону камеры, а вы были
вполне голый...
- Нет (смеется), у меня не возникало никаких неудобств по
этому поводу. А потом, ведь это моя профессия. Сначала мне
приготовили трусики телесного цвета, но Гайдаю, естественно,
хотелось, чтобы все выглядело натурально. Как я понимаю, он
готовился к разговору со мной, ходил вокруг и около. А когда
подошел ко мне с этим предложением, я не стал жеманиться и
сказал: "Какие проблемы, Леонид Иович?..".
Потом мы с ним подробно обсуждали поведение моего персонажа,
довольно долго репетировали, но снята вся сцена была быстро,
одним планом. Мы снимали ее на студии, там вся публика была
профессиональная. Конечно, люди реагировали, смеялись, но это
только показывало, что мы не слишком уходим от первоисточника.
История ведь хрестоматийная, все знают эту сцену, и я думаю, что
зритель почувствовал бы себя обманутым, если бы он увидел некий
паллиатив. Поэтому пуританизм, мне кажется, был тут неуместен.
- Вы окончили институт кинематографии, но это не мешает вам
много и плодотворно работать в театре...
- Мне очень нравится работать на сцене. Я долгое время играл в
Театре киноактера. А сейчас работаю в Театре юного зрителя с
такими режиссерами, как Генриетта Яновская и Кама Гинкас. Два
замечательных мастера в одном театре - это редкостная удача. Меня
пригласили в ТЮЗ на роль Шабельского в "Иванове", а потом сделали
предложение остаться. Я отыграл Шабельского, сыграл Кулигина в
"Грозе". Недавно мы выпустили спектакль "Свидетель обвинения",
который, судя по отзывам, нравится публике. Все это очень важные
для меня работы.
- Ваш театр ориентирован на детского зрителя?
- Как правильно говорит Генриетта Наумовна, детский зритель
приходит в театр днем и утром. А вечером детям в театре делать
нечего. Это и моя точка зрения. Я считаю, что делить театры на
детские и недетские неверно. Театр может быть семейным, туда
можно прийти вместе с детьми. Кроме того, если играть все время
зайчиков, можно дисквалифицироваться. Для того чтобы быть в
форме, не терять профессию, надо играть полноценную драматургию.
Тогда вы и зайчиков будете играть по-другому.
- Что вас связывает с музыкальным театром Станиславского и
Немировича-Данченко?
- Работа над спектаклем "Летучая мышь", который ставит
Александр Титель. Я преподаю на курсе актеров музыкального
театра, который ведет Александр Борисович. И он пригласил меня в
качестве сопостановщика на "Летучую мышь". Занимаюсь актерским
мастерством с вокалистами, репетируем диалоги.
- Театр - это не только праздник, это сложные человеческие
взаимоотношения, закулисные интриги, зависть...
- Когда я работал в Театре киноактера, там разные были
ситуации. И как только что-то накалялось, как только на собраниях
начинали чего-то добиваться, за что-то бороться, кого-то
ниспровергать - творчество заканчивалось. Поэтому я понял простую
вещь: бороться не надо ни с кем. Надо заниматься любимым делом.
Может быть, тому виной мой знак - Весы, но я действительно не
люблю конфликтных ситуаций. Я считаю, что гораздо плодотворнее
обратить взгляд на себя. Все в тебе, все от тебя зависит.
- Что новенького в кино?
- Я снялся в "Саломее" режиссера Леонида Пчелкина. Вот-вот
должна состояться телевизионная премьера картины "Ростов-папа",
которую снял Кирилл Серебренников, мне было очень интересно с ним
работать. Снялся в продолжении "Каменской" у Мороза -
одновременно с "Саломеей". Недавно поступило несколько новых
интересных предложений. Тьфу-тьфу, работа есть.
- В картине "Криминальный квартет" вы, помнится, играли роль
предприимчивого субъекта, который решил заработать на чужой беде
чемодан денег А вы сами хоть раз в жизни держали в руках
чемодан, набитый купюрами?
- Помните, был период в 1991 году, когда деньги стремительно
обесценивались? Я тогда снимался в греческой картине о Байроне.
Съемки проходили у нас, и зарплату, которую греки мне выдали,
пришлось сложить в полиэтиленовый пакет. Мне казалось, что денег
много, но довольно быстро выяснилось, что они инфляционные, в
реальности их совсем мало. Так что чемодан денег я не держал в
руках. Не хочу жаловаться и прибедняться, но в театре зарплата
небольшая. Поэтому я стараюсь заработать где-то еще - это и
антрепризные спектакли, и съемки в кино. В кино сейчас платят
лучше, чем в советское время. Хотя в основном снимают
малобюджетные фильмы и, естественно, тоже стараются сэкономить,
сократить количество съемочных дней. Но это лучше, чем вообще
ничего.
- Вы играете в театре, снимаетесь в кино, преподаете в
институте, ставите спектакль. Как восстанавливаете свои силы?
- Раньше я редко ездил в отпуск, по молодости на все хватало
сил. А вот сейчас мне уже необходим отдых. И отпуск в деревне
восполняет все мои потери. Мы лет 20 назад купили дом в глуши, на
границе Тверской и Псковской областей. Там замечательно: не
звонит телефон, нет телевизора, ты можешь за день не встретить ни
одного человека. Рыбалка, грибы, купание, прогулки...И физическая
работа: крыльцо поправить, крышу залатать, столбы вкопать, забор
поставить...
- Игорь Николаевич, поздравляю вас с юбилеем, желаю вам новых
хороших ролей.
- Спасибо, хотя юбилеи - вещь условная. Булат Шалвович
Окуджава, когда его спросили, чувствует ли он возраст, сказал:
"Когда в зеркало смотрю, тогда чувствую". Так что пока есть силы
и возможности играть с той мерой отдачи, которая требуется в
каждом спектакле, - замечательно. В общем, говорю я себе: радуйся
тому, что тебе отпущено, и старайся это не растерять, а
приумножить.
- Совсем недавно вам присвоили звание народного артиста
России. Что вы чувствовали, когда узнали об этом?
- Да ничего особенного. Конечно, это приятное событие, но ведь
от этого я не стану играть лучше или хуже. В конце концов, мы в
нашем кругу знаем, кто чего стоит. Но раз дали звание - спасибо.
Когда я получал заслуженного, Милляр получал народного РСФСР. Ему
было 90 лет. Он подошел к микрофону, приложил руку к груди и
сказал: "Спасибо, не думал, что дадут. Не тех генералов играл".
- А вы играли "тех генералов"? Кто он, ваш киногерой?
- Сложно сформулировать... Это, знаете, как одного бородатого
мужчину спросили: когда вы спите, вы бороду держите под одеялом
или над одеялом? И человек, который засыпал мгновенно и спал сном
младенца, с этого момента начал страдать бессонницей,
задумываться насчет бороды и чуть не помер.
Поэтому я не сосредоточиваюсь на этом. Когда меня спрашивают,
что вы хотели сказать в той или иной роли, я не знаю, что
ответить. Бессмысленное и неблагодарное дело - формулировать,
потому что когда ты выходишь на сцену, ты должен играть, жить, а
не формулировать. И делать это так, чтобы тебя не закидали
гнилыми помидорами, - вот и все.
Игорь ЕВДОКИМОВ.




05-10-2001, Труд