Виктория токарева: я - сильная, поэтому возле меня были слабые

Как-то она призналась: "Если откровенно, то интеллект - не
сильная моя сторона. Моя сильная сторона - интуиция и талант,
который на самом деле не что иное, как интуиция". Если со второй
частью самооценки и можно согласиться, то первая, скорее, -
"реверанс" ироничного ума Виктории Токаревой - успешной
писательницы, которая пишет захватывающую повесть - о Любви, о
Мужчине и Женщине...
Она встречает меня у припорошенного снегом зеленого забора.
Утоптанная тропинка раздвоилась стрелой меж высоченных берез и
елей. Рядышком уткнулись друг в друга два дома: один, по
современным понятиям, - коттедж, второй - старый, видавший виды.
Это его Мария Владимировна Миронова назвала "бензоколонкой".
Знаю, что именно здесь живет и работает Токарева. В чем секрет
читательского голода на Токареву, неубывающего тиража ее книг? С
этого вопроса начинается наш разговор с Викторией Самойловной.
- Видимо, это объясняется тем, что для многих я - "специалист
по любви". Хотя сама себя таковой не считаю. Да, в своих
произведениях я говорю о мужчинах и женщинах, поскольку они -
главные персонажи жизни. И это то, что не теряет к себе, скажем
так, рыночного интереса. Я писала во времена Хрущева, Брежнева,
потом началась перестройка: изменился строй, а вместе с ним -
решительным образом - многие понятия и представления.
Идеологизированная литература утонула, как Атлантида, погребя в
своих волнах даже тех, кого недавно мы почитали пророками,
мессиями своего времени. Написанное ими в доперестроечные
времена, ныне не более чем историко-архивный материал, по
которому можно изучать ту эпоху. Взаимоотношения же мужчины и
женщины интригуют при всех режимах. Хотя и они подвержены
определенным метаморфозам. Одна из моих последних работ - это
роман между обеспеченной женщиной, которая вписалась в
сегодняшнюю жизнь, и мужчиной-неудачником. Они как бы и пара, но
материальная разница не дает им соединиться. Думаю, объяснение в
недавно услышанной фразе: "Деньги - это "отчеканенная" свобода.
Количество купюр взаимосвязано с количеством свободы: большие
деньги - это большая свобода". Хотя большого счастья они не
всегда прибавляют, но уж и не убавляют...
Но давайте продолжим разговор о "непотопляемой" литературе.
Понимаете, читательский интерес, когда пытаешься вычислить его
аналитически, занятие безуспешное: он или есть, или его нет.
Предположим, ныне модный в литературе секс у меня не "прописан".
А Ерофеев так откровенно-обильно пишет о сексе, что начинаешь
сомневаться в его мужских достоинствах. Но, как бы то ни было,
есть спрос и на ту, и на эту литературу: печатают и Ерофеева, и
меня. Вообще человек и его имя живут совершенно врозь. Вот и я
обитаю в своем маленьком деревянном домике за зеленым забором -
моим монастырем - и совершенно не знаю, что со мной происходит
вне его. Но когда я выезжаю, кто-то подходит, говорит какие-то
слова. Меня же при мысли, что ради этих слов положена целая
жизнь, охватывает тоска. Моя знакомая девятилетняя девочка,
внучка Чухрая, на вопрос: "Маруся, ты хочешь быть знаменитой?" -
ответила примерно так: "Зачем мне внимание людей, которых я
больше никогда не увижу? Мне надо, чтобы рядом были те, кого я
люблю, моя семья". Представляете, это понимает ребенок, а я -
нет. Мне всю жизнь хотелось быть знаменитой: в детстве, в
юности... Я могла ради этого почку продать: слава Богу, обошлось
- известность сама нагрянула ко мне.
- Вы ведь действительно в одночасье проснулись знаменитой. Ваш
первый рассказ - "День без вранья" - принес вам популярность не
только самого молодого талантливого прозаика, но и сценариста.
Неужели вы были настолько правдивы и нетерпимы ко лжи, что
выбрали прологом к литературной деятельности столь своеобразное
"программное заявление"?
- Моя собака, когда идет снег, подпрыгивает и старается
схватить кружащиеся в воздухе снежинки. Так и мне удалось
каким-то образом зацепить ложь, которая носилась в воздухе,
настроить свою "антенну" на волны неправды и даже написать об
этом. И это не была случайность: так должно было произойти,
поскольку в жизни все предопределено твоей "внутренней дискетой".
Феллини гениально сказал по этому поводу: "Я никогда ничего не
делал для того, чтобы случилось так, как случилось: просто ехал
на поезде от одной станции к другой, а вокзалы уже стояли". Вот и
мои, уготованные мне вокзалы стояли: В личной же жизни так
складывалась ситуация, что я порой врала. Понимаете, есть такая
категория, как компромисс, который у нас, у совков, считается
качеством, к разряду добродетелей не относящимся. Как-то Андрей
Кончаловский заметил: "Компромисс - это высшая способность ума".
Река не течет ровно, как бревно: она извивается, куда-то
сворачивает, перекатывается, бурлит на порогах, но движения
своего не прекращает. Так и жизнь. Так и мы плывем по этой реке
жизни, где без этой "высшей способности ума - компромисса" сложно
не только нам, но и нашим близким. Собственно, компромиссом был и
ВГИК, когда не приняли в Литинститут. Но холера литературная так
ломала, что пошла на сценарный факультет.
- Литература и кино равнозначимые для вас величины?
- Литература - образ жизни, а кино было времяпрепровождением:
оно давало возможность заработать на семью, да и тщеславие
утоляло. Сегодня занимаюсь только литературой. Недавно услышала
беседу Любимова, который спросил у своего друга Капицы-отца: что
в человеке умирает последним? И тот ответил: память. Понимаете, у
меня сейчас "пошел возраст внуков". Если раньше, в молодости,
казалось, что ты не можешь без кого-то обойтись, без тебя кто-то
не может обойтись, все время куда-то бежишь, хочешь объять
необъятное... То сейчас совершенно другие ценности, и основная из
них, как и тогда, - моя профессия.
- И все-таки слишком щедро отбрасывать киношный период вашей
жизни, когда были созданы такие великолепные ленты, как "Мимино",
"Джентльмены удачи":
- Тот период я называю данелиевским, хотя с Данелией я
познакомилась намного раньше, будучи студенткой ВГИКа, когда на
"Мосфильме" решили снять картину по рассказу "День без вранья".
Счастливая кинематографическая судьба этих картин - от нашего
тогдашнего состояния молодости и влюбленности.
- О вашем романе и сегодня немало разговоров, тем более что
Данелия был тогда женат на актрисе Любови Соколовой. Скажите: как
"сосуществовал" такой "треугольник"?
- Все "треугольники" сосуществуют одинаково: стороны страдают.
Но за те десять лет я написала свои лучшие повести и рассказы.
Данелия снял лучшие фильмы. А Люба Соколова сыграла лучшие роли.
Видимо, страдания - это работа души. И если они не ломают
человека, то формируют его. Однажды Людмила Максакова мне
сказала: "Мою жизнь определяли мои дети". Я могу сказать то же
самое. Я хотела быть там, где хорошо моей дочери. Я там и
осталась. Понимаете, в природе не встречается чисто женских и
чисто мужских индивидов. Женщина сочетает в себе мужские черты,
мужчина - женские. И, как правило, женственный мужчина
соединяется с мужественной женщиной, и наоборот: слабая женщина
ищет пару в сильном мужчине. Я - сильный человек, поэтому возле
меня были всегда слабые, они мне и нравились.
- Но неужели вам не хотелось, чтобы рядом с вами был сильный
мужчина?
- На флагштоке моего барака постоянно реял флаг любви, и мне,
конечно, хотелось, чтобы рядом был "мужчина с корабля", о котором
мечтает героиня моего рассказа "Один кубик надежды". Но мало ли о
чем мечтается и чего хочется. От предначертанного судьбой не
уйти.
- Скажите, о чем вы думаете, когда встречаетесь с былыми
возлюбленными?
- Нагибин сказал: "Обесценивать свое прошлое - удел ничтожных
личностей". Мое прошлое питает меня и сегодня. Все, что я пишу,
так или иначе исходит из прошлого. Человек проживает несколько
возрастов. Индусы определяют их так: воин, родитель, а дальше -
время осмысления, созерцания. Все "игры" сыграны, и мне некуда
нестись с вытаращенными глазами. Очень точно по этому поводу
написал Володин: "Она еще бежала, а я уже набегался. Печальный
марафон". Но это так интересно - с высоты времени посмотреть,
какая же ты была дура. Но: об этом можно хорошо написать. И я это
сделаю, потому что хорошо можно написать о том, что ты сама
выстрадала. Вот вам еще один ответ на вопрос, почему мои книги
покупают. Да потому, что там - натуральный, экологически чистый
продукт.
- Я знаю, что ваш зять - известный кинорежиссер Валерий
Тодоровский. Не пытались наладить семейный бизнес в
кинематографе? Насколько вам интересно современное кино?
- Так случилось, что у меня в семье два кинематографиста:
Тодоровский-старший и Тодоровский-младший. Оба они работают в
разной манере. У Петра Ефимовича опыт жизни, войны - это самые
сильные его впечатления. Отсюда и его фильмы, замешанные на
чистых маслах чувств. Вот мы оба с ним - романтики рядом с
Валерой. Он - современной формации, но при этом сочетает в себе
такие серьезные достоинства, как ум и талант. Но у него нет
болезненно-прекрасного отцовского опыта, я имею в виду
трагический опыт войны, но есть осмысление действительности и
чутье, талант человека. И с моей точки зрения, он делает
интересное кино. Я, например, не поклонница фильма "Страна
глухих", но не могу не признать: это - высокопрофессиональное,
эксклюзивное кино. Как в 60-е годы было несколько гениев -
Тарковский, Герман, Сокуров и остальная "жировая основа", так и
сейчас есть яркие, интересно работающие личности. Мне нравятся
Хотиненко, Месхи... Работать с Валерием Тодоровским не стала бы,
потому что между тещей и зятем, как правило, существует незримо
присутствующий предмет, на который они оба претендуют: это -
дочь. Я претендую на нее всей прожитой жизнью, а он претендует на
чисто виртуальном уровне. И хотя мы оба творческие личности,
откинуть это невозможно. Однажды мы попытались размять одну
историю, я была в восторге от того, как он мыслит, ходит,
смотрит, но ничего не получилось: между нами много разного.
- Вот вы говорите о сугубо житейских взаимоотношениях тещи и
зятя. Неужели и вас не минула сия чаша?
- Конечно, нет. Это непростая миссия - быть тещей, а уж
хорошей - тем более. Надо приучить себя не вмешиваться в жизнь
молодых и помогать им. Я делаю и то и другое: я идеальная теща и
идеальная бабушка.
- С тещей Викой Токаревой можно "смириться". Но я, зная
молодую, красивую Вику Токареву, которой зачитывалась, не могу
воспринять ее бабушкой. Легко ли было вам самой осознать себя в
этом качестве?
- Природа определила время для цветения, завязи плодов, их
созревания и сбора, потому не надо препятствовать ее законам: это
все равно что ставить табуретку между рельсами на пути идущего
поезда. Табуретка будет снесена. Схватку со временем не выигрывал
никто: мудрость - соответствовать ему.
- Неужели вы можете добровольно отречься от романа? А как же
тогда с "любви все возрасты покорны"?
- Надо понять, что солнце светит другим. Потому что есть время
разбрасывать камни и время собирать камни. Невозможно же цветение
вишни в сентябре.
- А вдруг найдется тот, кто постучится к вам в дверь?
- Я дам ему чаю.
- В одном из своих рассказов вы написали: люди не любят тех,
кто живет иначе, чем они. Ваш нынешний уединенный образ, вдали от
суеты "света", не внушает окружению подобные чувства?
- Я никогда никому не мешала жить. Я никогда никуда не лезла.
Поэтому у меня нет врагов. А как я живу - какое кому дело? Меня
ценят за результат труда. Мне удалось сегодня поставить хорошую
"точку" в новом рассказе, и я - счастлива.
- В чем вы видите предназначение женщины?
- Предназначение женщины в том, чтобы кому-то скрасить жизнь,
а кому-то испортить.
- Одиночество женщины - как ей уйти от этого?
- Никак. Одиночество - хорошая вещь, если оно кратковременно.
: Она вышла проводить меня. И вдруг, словно споря с какими-то
своими мыслями, сказала: "Допишите в конце материала: нет разницы
между молодым человеком и немолодым, если они оба в дороге...".
Майя МАМЕДОВА.




07-03-2001, Труд