Фехтование крестом

ПЕТР БУРАК.
Невозможно было умертвить не то что миллионы - сотни тысяч
людей в помещениях, которые демонстрируются нынче как газовые
камеры в Освенциме. Циклон Б немцы использовали во время второй
мировой войны всего лишь как дезинфицирующее средство от вшей.
Массовое истребление людей - это выдумка просионистских
историков... Все это "доказывается" в скандальной книге "Опасные
темы", изданной в этом году в Польше Опольским университетом.
Против автора, доктора исторических наук Д.
Ратайчака, прокуратура возбудила дело, но вряд ли оно
закончится обвинительным приговором суда.
Недавно выпущен на волю лидер Движения за спасение польского
народа Казимеж Сьвитон. В кутузку он угодил за то, что для защиты
самовольно установленных возле лагеря смерти сотен крестов
использовал взрывное устройство, которым грозил уничтожить себя и
всех, кто посмеет посягнуть на символ христианской веры. Сьвитона
оставили без наказания - по мнению суда, им двигали не
преступные, а нравственные мотивы. Он сразу же заявил, что
открывает новый сезон борьбы "за спасение символа христианской
веры от жидов, либералов, коммунистов и тех ксендзов, которыми
правят раввины". И что к бывшему концлагерю вернутся сотни
крестов, которые среди ночи убрали отсюда солдаты по распоряжению
властей после его ареста.
На самом большом в мире кладбище евреев в Освенциме, где
нацисты в двух концлагерях Биркенау и Аушвице уничтожили полтора
миллиона человек, давно уже нет кладбищенской тишины. Десять лет
назад группа радикально настроенных католиков тайком от местных
властей и церкви установила четырехметровый деревянный крест на
"Жвировиско", как называется прилагерный участок, где в марте
1941 года были расстреляны полторы сотни польских патриотов. До
этого крест стоял в другом месте. Там папа римский Иоанн Павел II
во время своего первого визита в Польшу в 1979 году провел
богослужение. Поскольку крест хорошо виден с территории лагеря,
это сразу же вызвало протесты иудеев.
Как объяснил мне главный редактор издающегося в Варшаве
еврейского журнала "Мидраж" Константин Геберт, с крестом у евреев
ассоциируется тысяча лет преследований, потому, по его словам,
христианский символ на самом большом в мире кладбище евреев
"неприемлем для нашего народа".
"На "Жвировиско" можно поставить памятник убитым там полякам и
вмонтировать в него крест, как и положено на кладбище. Но не
возносить его на четырехметровую высоту над лагерем смерти", -
считает Геберт.
Несмотря на претензии международных еврейских организаций,
звучащие все последние десять лет, крест в Освенциме стоял и
стоит непоколебимо. А в прошлом году начался настоящий "крестовый
поход": со всех сторон Польши сюда несли, везли, тащили кресты -
от трудовых коллективов и отдельных граждан, от общественных
объединений, от партий и монастырей.
Как флаги защитников национальной польской чистоты от всего
инородного. Попытки светских и церковных властей убрать их не
удавались до тех пор, пока не задержали Казимежа Сьвитона,
который и голодовки здесь устраивал, и самосожжением грозил, и
палаточные городки защитников веры разбивал вместе со своими
многочисленными сторонниками. И даже микрочасовню построил, в
которой и хранил до ареста взрывное устройство.
На коньке национализма и антисемитизма он, один из основателей
"Солидарности", пытавшийся бороться за президентский пост,
намерен вернуться в большую политику.
Знаковые слова крестоносцев - "защита", "оборона". Чего?
Креста. От кого? От врагов. Кто враги? Евреи. Дело, оказывается,
не в символе христианства, а в национальности праха тех, кто ушел
дымом из труб крематориев Аушвица.
Веками католические и еврейские кладбища закладывались рядом.
Накануне второй мировой войны Польша стала самым большим в мире
сосредоточием евреев, предоставив гражданство сотням тысяч людей
этой национальности, которые бежали из СССР, и 30 тысячам
беженцев из гитлеровской Германии.
В оккупированной фашистами Польше тех, кто выдавал евреев,
подполье расценивало как выродков и расстреливало.
Польская церковь только учится жить в открытом обществе.
Казалось бы, визит папы римского в синагогу должен быть для
католиков очень ясным сигналом открытости костела голосу
"другого". В храмах Польши прошел беспрецедентный "день
иудаизма", названный "коперниковским переворотом" во взглядах
католиков. И тем не менее польский костел стоит по-прежнему перед
проблемой - как относиться к антисемитизму? Что делать, если
самое популярное католическое "Радио Мария" исповедует его как
идеологию, если ксендз Янковский проповедует, что "нельзя
допускать еврейское меньшинство в наше правительство", а каждый
кандидат во власть должен указывать свое этническое
происхождение?
В последнее время регулярно проводятся польско-еврейские
конференции, семинары, диспуты, но они подчас напоминают разговор
слепого с глухим, а моментами - состязание в обоюдном хамстве, и
не кого-нибудь, а интеллектуалов, политиков, общественных
деятелей с трибуны крупных научных конференций.




06-07-1999, Труд