Разрушенный мост

ДО СИХ ПОР НЕ УТИХАЕТ МЕЖНАЦИОНАЛЬНАЯ ВРАЖДА
В МАКЕДОНИИ.
Иоланта КАЧАЕВА, спец. корр. "Труда".
В Белграде о натовских бомбардировках напоминают разрушенный
мост и зияющее черными дырами вместо окон высотное здание. В
аэропорту югославской столицы нет камеры хранения. Служащие говорят,
что здесь боятся терактов. Все входящие в здание аэровокзала
проходят сквозь рентген, демонстрируют свои вещи. Еще два тщательных
досмотра при посадке на рейс. В моей сумочке находят швейцарский
перочинный ножичек. Я просто забыла сдать его в багаж. Нож радостно
изымается скучающими таможенниками. Мой вопрос о том, когда и
где я смогу забрать свою вещицу, вызывает у них веселый смех.
Аэропорт Скопье. Очередь пассажиров ночного рейса из Белграда
быстро движется к окошечку паспортного контроля. Местные жители,
немцы, англичане, американцы. Даю свой документ пограничнику.
Осознав, что я - русская, он мчится с моим паспортом в какой-то
кабинет. На мой недоуменный вопрос, что случилось, отвечают коротко
по-македонски: "Няма проблема". Без каких-либо объяснений и извинений
возвращают. Правда, лишь через сорок минут...
Раздолбанное такси - родная вазовская "шестерка" - мчит меня
в сторону города. Скопье разделен надвое рекой Вардар. Левобережье
- мусульманская часть столицы. На другой стороне - македонцы.
Их намного больше. Разговор с таксистом после выяснения национальности
и страны проживания принимает серьезный оборот. "Почему Россия
не помогала нам в 1999 году, когда гибли люди?" - спрашивает
меня водитель Сашко. "Я не знаю, какая может быть дружба между
македонцами и албанцами. У нас была война. Она, по сути, не закончилась.
Сейчас дети македонцев и албанцев не ходят в школу вместе. Нет
любви ни в македонских глазах, ни в албанских", - говорит мне
таксист.
Выяснить официальное мнение министра внешней политики Македонии
о сегодняшнем положении страны не удалось из-за его занятости.
Зато люди на улице Сальвадора Альенде, где находилась моя
гостиница, были весьма словоохотливы. Наперебой они жаловались,
что до сих пор живут в страхе. Известный писатель, бывший журналист
Любче Стойменский учился в Москве на родном для меня журфаке
МГУ у Ясена Засурского. Пенсионер Стойменский шел из продуктового
магазина, где купил немного продуктов себе и жене. Встреча с
коллегой из Москвы на городской улице вызвала у него слезы: "У
меня сейчас так мало радости в жизни. Последние годы в нашей
стране только горе и кровь. Боюсь, что до смерти так и не увижу
мира".
На фоне Македонии Косово сегодня пребывает в полуэйфорическом
состоянии. К этому краю прикованы взоры всего мира, в него вкладываются
деньги, туда поступает гуманитарная помощь, фактически местное
население зарабатывает только на приезжих иностранцах, бросившихся
спасать, давать советы, поднимать экономику. Все представленные
в регионе государства имеют здесь свои интересы. Ведь Балканские
горы чрезвычайно богаты. В частности, в Косово находится второй
по запасам в Европе никелевый рудник, не менее привлекательно
и географическое положение Балкан. Смогут ли косовары поддерживать
свою экономику сами, да и позволят ли им? Скорее, им предстоит
убедиться в том, что для маленьких и слабых в этом мире одна
зависимость сменяет другую.
Косовские дороги и объекты находятся под круглосуточной охраной
военных и международной полиции миссии ООН. Охраняются асфальтовый
завод, электростанция, а также сербские святыни, точнее, то,
что осталось от них. Многие православные храмы были взорваны
или заминированы. После натовских бомбардировок в Косово и "этнических
чисток" многие сербы ушли, бросив дома и скарб. Уничтожено более
200 памятников сербской государственности и православной веры.
В Приштине стоит недостроенная церковь. Вряд ли она станет действующей...
Около города Гниляне весной 2001 года был сожжен православный
храм, находящийся всего в 100 метрах от блокпоста... Знаменитое
Косово поле, где в 1380 году Османская империя разбила войско
сербского князя Лазара. На башне памяти павших на Косовом поле
надпись на сербском: "Кто не был на этом поле, не имеет ни души,
ни сердца, ни родных, ни близких". К святыне ведет дорожка, на
ней американский блокпост. "Не ходите по траве: здесь мины",
- предупреждают меня.
Один из современных национальных героев Косово - глава нашумевшей
фирмы "Мабетекс" Беджет Паколли. Несколько особняков, принадлежащих
ему, стоят в самом престижном районе под Приштиной. Взрослые
приводят своим детям в пример успешного миллионера. Приштина
и ее окрестности выглядят на европейский манер. Домики в цветах,
огороды, довольно активное строительство за счет многочисленных
гуманитарных организаций - в Косово даже кирпич завозной. Шрамы
на нем оставили знаменитые точечные удары - гордость НАТО: развалины
казарм югославской армии (ну и несколько строений вокруг), в
которые угодил "Томагавк", сплющенные, как пивные банки, бывшие
нефтехранилища, разрушенные здания местной телестудии, почты,
телеграфа. Одна из ракет, поразив оружейный склад, заодно смела
с земли и два стоящих рядом красивых ухоженных коттеджа - их
хозяева-сербы теперь ютятся у знакомых.
Столица просыпается ночью. Как на морском курорте, играет
музыка, горят веселыми огнями кафе и увеселительные заведения.
На полную катушку работают бордели.
Ужинаю в албанском ресторане Приштины. Форель, приготовленная
на гриле. Подарок от заведения - рюмочка ракии. Вежливые официанты,
уют, теплый вечерний воздух. Не верится, что здесь не курорт,
а "горячая точка". Утром возвращается раскаленное солнце. Столбом
стоит пыль, которую безуспешно пытаются сбить поливальщики, что
не мешает албанцам, сидящим в открытых кафе, радоваться жизни.
По городу разъезжают и расхаживают патрули. На многих зданиях
развеваются албанские флаги. Дома сплошь покрыты параболическими
антеннами.
Скоро, согласно достигнутой договоренности, сюда должны возвратиться
первые 10 тысяч сербских беженцев. Смогут ли они жить вместе
с албанцами? Известный сербский писатель Милорад Павич утверждает,
что дети победителей становятся побежденными, дети же побежденных
- победителями. В Косово нет ни победителей, ни побежденных.
Эта война, как и многие другие, оказалась чрезвычайно выгодной
генералам (они сбросили устаревающее оружие), строителям (они
получили новые крупные заказы), преступникам и авантюристам (для
них любая война - мать родна). Она стала тупиком для воюющих
сторон в целом и трагедией для многих, кто от нее пострадал и
продолжает страдать.
Косовская деревня Чернавица, неподалеку от Приштины. Несколько
белых домиков с яркими черепичными крышами у раскаленной солнцем
дороги. Местные жители - сербы - вот уже три года никуда самостоятельно
не выезжают из анклава (так здесь называют сербские поселения.
- Авт.). Путешествие через албанскую территорию считается сумасшествием.
Два раза в неделю отсюда отправляется конвой. Три автобуса и
машины сопровождения с военными. Сербы едут в Сербию. Здесь ее
называют Большой. Родина же этих людей уменьшилась до размера
крошечной деревни. Их безопасность - в руках бойцов батальона.
Небольшая гостиница в Чернавице, где я остановилась. Трехэтажное
здание, буквы "Бел" - часть прежней вывески с названием "Белый
двор". Считается, что в этом отеле достаточно дешево, комфортно
и безопасно. Многие номера снимают полицейские служащие в международной
миссии ООН в Косово. Окна моего номера выходят во двор стоящего
рядом дома. В шесть утра беспокойные соседи начинают чинить старый
насос. Из-за грохота и громкого разговора спать невозможно. Спускаюсь
вниз и подхожу к ним.
Хозяин дома - Любомир. Пожилой серб, глава большой семьи.
Узнав, что я журналистка из России, недоумевает: "Неужели вы
здесь одна? В Косово опасно. Я видел здесь столько убийств, крови
и горя, что никогда не поверю в сказку о мире. Война продолжается.
Говорить о мирном существовании албанцев и сербов глупо до тех
пор, пока не сменится несколько поколений. Те, кто потерял близких
и родных, никогда не станут мириться с убийцами... "
Граница Косово и Македонии. Я спешу из Приштины в Скопье.
Скоро самолет. Два шлагбаума. У первого мой паспорт листает американец
из пограничной полиции. Улыбаясь, спрашивает, идет ли сейчас
в Москве снег Второй пост почти оказывается роковым. Пограничник-
македонец заявляет, что у меня "большие неприятности". По его
словам, я не могу ни ехать в Македонию, ни отправляться обратно.
Мол, у меня нет какого-то разрешения из посольства России в Македонии
для вояжа по Косово. Пограничник настроен решительно и принимается
аккуратно вносить в компьютер данные из моего паспорта. Ситуация
тупиковая. Никакие доводы и мольбы не действуют на сурового стража
границы. Даже то, что завтра у меня заканчивается срок визы...
Но все в конце концов обходится, помогает профессиональная находчивость
и быстрота реакции в нестандартной ситуации.




06-08-2002, Труд