Бюро по обману сталина

КАК ФАШИСТСКИЕ СПЕЦСЛУЖБЫ ДЕЗИНФОРМИРОВАЛИ СОВЕТСКОЕ
РУКОВОДСТВО НАКАНУНЕ ВОЙНЫ.
МИФ об ультиматуме.
Важнейшим условием победы в "блицкриге" немецкие стратеги
считали внезапность нападения. Вопрос о том, как ее достичь,
рассматривался фюрером в качестве первостепенного. Не случайно 15
февраля и 12 мая 1941 года Верховное главнокомандование вермахта
(ОКВ) издало директивы с одинаковым названием: "О мероприятиях по
дезинформированию советского военного командования".
В этих документах, имевших гриф высочайшей секретности и
доведенных до очень узкого круга лиц, подробно разъяснялось, как
следует вводить советскую сторону в заблуждение. Первоначально (в
период с 15 февраля по 14 марта) участникам дезинформационной
акции надлежало поддерживать версию о том, что руководство рейха
еще не решило, где начать весеннее наступление - в Греции, Англии
или Северной Африке. С середины апреля, когда передвижение
десятков немецких дивизий на восток скрыть уже станет невозможно,
предписывалось подавать это как отвлекающий маневр с целью
замаскировать "последние приготовления к вторжению в Англию".
Основной автор директив ОКВ - сам фюрер - придумал такой
иезуитский способ "убаюкивания" Сталина. Суть его заключалась в
том, чтобы вкрадчиво намекать русским: надежда на мирное
урегулирование советско-германского конфликта сохраняется,
наращивание рейхом вооруженных сил у советских границ преследует
цель оказать политическое давление на Москву, чтобы добиться от
нее далеко идущих уступок, и Германия вот-вот выступит с
инициативой переговоров или, напротив, ждет, что Москва возьмет
инициативу на себя...
Чтобы в Кремле поверили в реальность перспективы
дипломатического торга с фюрером, немецкие политтехнологи время
от времени подбрасывали советской разведке информацию о характере
возможных германских притязаний. Москва знала о давних видах
рейха на Украину, Кубань и Кавказ. Эти регионы и фигурировали в
распространявшихся слухах о якобы готовящемся в рейхсканцелярии и
МИДе ультиматуме: Германия заявит о желании получить в аренду на
длительный срок Украину. Или будет настаивать на германском
участии в эксплуатации бакинских нефтепромыслов. Или потребует
права прохода для немецких дивизий через Украину и Кавказ в Иран,
Турцию и Ирак.
Разговоры про южный маршрут преследовали еще и оперативную
цель: отвлечь внимание советской стороны от направления главного
удара вермахта - в Белоруссии. Сталин также должен был по крайней
мере поверить, что нападение на СССР вообще не входит в планы
фюрера, а все военные мероприятия у советской границы
предназначены для того, чтобы заставить Кремль беспрепятственно
пропустить армаду немецких войск "для удара в тыл
англо-французской группировки на Ближнем Востоке".
Слухи - тоже оружие.
К фабрикации и распространению лживых слухов в 1941 году
фашисты подключили разведку, генштаб, МИД, министерство
пропаганды рейха. Координирующим центром стала специальная
организация, официально предназначавшаяся для работы с
журналистами, - так называемое "бюро Риббентропа".
Ключевой пост в этой конторе занимал чиновник германского МИДа
Рудольф Ликус, откомандированный сюда РСХА - Главным управлением
имперской безопасности. В дипломатическом ведомстве он имел
звание "легационного советника с правом доклада", то есть
официально допущен к самому фюреру, а в своей "альма матер" -
службе безопасности СД - дослужился до штандартенфюрера СС. Этот
профессионал дезинформации с помощью коллег из гестапо составил и
постоянно пополнял подробные досье на работников советского
полпредства. Понятно, для чего: ему важно было вычислить
работников "легальных" резидентур военной и политической разведок
СССР, с тем, чтобы подвести к ним своих агентов и через эти
каналы гнать в Кремль "дезу" под видом сведений из надежного
источника. На этом поприще Ликусу повезло лишь однажды, но зато
крупно, недаром в июне 1941 года он получил очередное высокое
звание -обер-фюрера СС...
Неудачный выбор Лубянки.
Летом 1940 года резидентом внешней разведки НКГБ в Берлине был
назначен заместитель наркома внутренних дел Украины А. Кобулов.
Не имевший оперативного опыта разведчика, не владевший немецким
языком, амбициозный и недалекий, Амаяк Захарович в Берлине быстро
"засветился". Вскоре после своего приезда он стал виновником
пьяного скандала, настолько шумного, что к нему было привлечено
внимание немецкой контрразведки, "опекавшей" советских
дипломатов. Затем - новая оплошность: резидент вызывает на
рандеву средь бела дня главу берлинской организации антифашистов
"Корсиканца" (советника германского министерства экономики Арвида
Харнака) и приезжает на конспиративную встречу в сопровождении
переводчика и охранника - целой делегацией! Лишь промашка
гестаповской "наружки" уберегла тогда главу "Красной капеллы" от
провала...
Разозленный идиотским рвением этого дилетанта и опасаясь, как
бы тот не наделал новых глупостей, нарком госбезопасности
Меркулов специальной шифротелеграммой категорически запретил
резиденту "Захару" встречаться с ценными агентами. Оплеуха шефа,
увы, не охладила пыл чиновника. Отстраненный от связи с "Красной
капеллой", он решил обзавестись собственными источниками
информации. Такой человек Кобулову подвернулся подозрительно
скоро. Это был 27-летний латвийский журналист Орест Берлинкс,
собственный корреспондент рижской газеты "Бриве земе".
В начале августа 1940 года Кобулов сообщил в Москву, что
завербовал эмигранта-латыша, который "трезво оценивает
установление советской власти в Прибалтике" и готов "делиться
полученной в кругах германского МИДа информацией", разумеется,
небезвозмездно. Мог ли Кобулов предполагать, что его новый агент
"Лицеист" (он же провокатор гестапо "Петер") после каждой встречи
с ним ездит на рандеву к своему настоящему патрону -
штандартенфюреру СС Ликусу?
Вскоре после установления агентурных отношений с "Лицеистом"
"Захар" стал пересылать в Москву его донесения, суть которых
сводилась к тому. что взоры фюрера и его фельдмаршалов якобы
обращены в сторону Ближнего и Среднего Востока, Африки, других
регионов, но только не России. Это было как раз то, что хотел
услышать Сталин. Ведь речь шла о "реальных шансах" отсрочить
войну с Германией!
А стряпались "сообщения из надежного источника", каким
искренне считал "Лицеиста" советский резидент, следующим образом.
Министр иностранных дел рейха фон Риббентроп лично готовил текст,
затем докладывал его фюреру. Только с его санкции, а нередко и с
собственноручными поправками материал поступал штандартенфюреру
Ликусу. Тот и "вооружал" этой "дезой" своего агента, немедленно
передававшего ее "Захару".
Разумеется, Кобулов пересылал в Москву и правдивые сообщения,
исходившие от немецких антифашистов - членов "Красной капеллы",
от занимавшего серьезный пост в гестапо агента "Брайтенбаха"
(гауптштурмфюрера СС Вилли Лемана). Но достоверные данные шли в
одном потоке с фальшивками, стряпавшимися в "бюро Риббентропа" и
РСХА ("Германия сделает все возможное, чтобы избежать войны на
два фронта"; "фюрер не может идти на такой риск, как война с
Советским Союзом, опасаясь нарушить единство Национал-
социалистической партии"; "в рейхе исчерпаны все запасы зерна" и
т.д.). Сталину все это докладывалось практически без каких-либо
комментариев. Отличить правду от лжи (да еще столь созвучной
своим заветным чаяниям) хозяину Кремля было нелегко. Не случайно
на знаменитом донесении агента "Старшины" (старшего лейтенанта
люфтваффе Харро Щульца-Бойзена) от 16 июня - о том, что все
приготовления к агрессии против СССР в Германии завершены и ее
следует ожидать со дня на день, Иосиф Виссарионович начертал
историческую резолюцию: "Т. Меркулову. Можете послать ваш
источник из штаба Герм. авиации к е... матери. Это не источник, а
дезинформатор".
Запоздалая кара.
Оказавшийся в советском плену офицер гестапо Зигфрид Мюллер,
сотрудник Главного управления имперской безопасности, на допросе
21 мая 1946 года показал, что руководивший латышским журналистом
сотрудник РСХА Ликус регулярно ездил к Гитлеру с донесением о
ходе дезинформационной игры. Фюрер жадно интересовался
мельчайшими деталями общения Берлинкса и Кобулова: с каким
выражением лица воспринимал тот заявления о миролюбии Германии, с
какой интонацией говорил, крепким ли было рукопожатие... Может
быть, он пытался представить, поверит ли в эту ложь Сталин?
После того как материалы допроса Мюллера в 1947 году были
доложены руководству органов госбезопасности СССР, советская
разведка развернула настоящую охоту на Берлинкса. Тот же,
выполнив свою миссию в Берлине, еще летом 1941 года был
переброшен обер-фюрером СС Ликусом в Швецию. Дотянуться до
гестаповского провокатора советским органам не удалось - после
войны тот нашел убежище в США.
Главный виновник успешной операции "бюро Риббентропа" А.
Кобулов благополучно пережил разразившийся после признаний
Мюллера скандал на Лубянке. Но после свержения Л. Берии в 1953
году его, как выдвиженца и близкого соратника Лаврентия
Павловича, приговорили к расстрелу...
Александр Пронин, полковник.




06-09-2001, Труд