БЕГ РАЗГОВОР с ваххабитом о войне

МИХАИЛ ЗУБОВ.
Операция по уничтожению сепаратистов в Кадарской зоне
Дагестана в понедельник вступила в завершающую стадию, сообщил
"Интерфаксу" источник в МВД республики.
С раннего утра авиация и артиллерия федеральных сил наносили
массированные удары по позициям боевиков. Затем, по данным
источника, должен начаться штурм селений Чабанмахи и Карамахи
армейскими подразделениями, частями милиции и внутренних войск.
Небольшое село в нескольких километрах от Карамахи и Верхнего
Дженгутая постепенно обрастает фортификационными сооружениями и
палаточными городками. Здесь несут вахту солдаты внутренних
войск, отсюда при необходимости выдвигаются в район боевых
действий. Местные жители, оказывается, даже рады, что их селение
на некоторое время превратилось в военный городок. "Теперь мы
можем спать спокойно, уверены, что нас-то бандиты точно не
захватят".
Разговариваю с бойцами роты, переброшенной сюда из Волгограда.
Почти все - мальчишки первого года срочной службы. Многие только
что вернулись из боя. "Нас силком сюда не гнали,-говорит Рашид. -
Всех предупреждали, что, возможно, идем на смерть, и каждый имел
право отказаться. Лично я, правда, не верил, что все настолько
серьезно, до первого боя:" Тема, которую нельзя не затронуть:
есть ли у государства моральное право посылать в горячие точки
солдат-срочников? Офицеры отвечали по-разному, но сходились в
одном: их мальчишки - настоящие герои. Воюют, пожалуй, не хуже,
чем это делали взрослые профессионалы - контрактники.
- Боевики неслись на нас сломя голову с криками. Было страшно.
Но рядом - мои товарищи, и я не имел права паниковать. И ни
одного труса среди нас не оказалось. Потом, когда закончилась эта
"психическая атака", уже никого не было видно. Но со всех сторон
бандиты поливали нас свинцом. В наш окоп забросили гранату.
Парень, который был ближе всех, подхватил ее и выбросил из окопа.
Ему оторвало руку, но он спас жизнь, в том числе и мне, ведь я
был рядом. Мы выстояли, только вот четверо ребят погибли, еще
двенадцать ранены...
Как отнеслись бойцы к обещанию правительства платить им во
время войны по восемьсот рублей в день? Срочник Илья отвечает
так: "Мне все равно. Каждый солдат ждет дембеля, хочет спокойно
отслужить и уволиться живым- здоровым. И это дороже любых денег".
"Не верю я, что нам эти деньги заплатят, - говорит более
рассудительный сержант Максим. - Уже сегодня (мы тут посчитали на
калькуляторе) наша бригада заработала сумму, превышающую бюджет
Саратовской области:" Офицеры тоже относятся к обещаниям властей
скептически: "Нам восемьсот рублей в месяц заплатить не могут, а
тут - в день".
...Наш разговор с солдатами и офицерами продолжался бы,
наверное, еще долго, но оборвал его приказ немедленно выдвигаться
в район боевых действий. Уже утром из скупых сводок я узнаю о
потерях. А пока бойцы стремительно занимают свои места на броне
боевой техники, а меня быстренько заталкивают в боевой вертолет
Ми-24 - от греха подальше.
Через двадцать минут они уже в бою, а я приземляюсь в
аэропорту близ Махачкалы.
Удивило почти полное отсутствие машин на этой людной днем
дороге - от аэропорта до Каспийска и Махачкалы. Еще только
начинало темнеть. Пару раз проскочили в сторону Каспийска ветхие
отечественные легковушки с выставленными в окна автоматными
стволами. Кто в них: боевики или ополченцы?.. Поди разберись.
Через полчаса я отчаялся поймать машину и пошел в город пешком.
Вскоре с примыкающей к дороге тропинки ко мне присоединяется
попутчик. В вечернем сумраке я не разглядел, насколько он
изнурен, оборван и грязен, мы перекинулись несколькими
дружелюбными фразами. И лишь отблеск фар пронесшегося мимо
"КамАЗа" осветил и его и, вероятно, мою невольную реакцию на
увиденное...
Лицо ваххабита - черное, выжженное солнцем сверху, белое -
там, где была борода. Первое, что делали боевики, бежавшие из
окружения, - сбривали бороду, атрибут фундаменталиста.
- Я оставил Карамахи после недавнего боя с внутренними
войсками. Дело не в страхе. Просто понял, что не могу убивать, -
нехотя начал говорить Султан. - Я в Дагестане всего год. Пришел
сюда из Чечни. Не для того, чтобы воевать. От войны и беззакония,
творящихся в Ичкерии, бежал. Хотел жить мирно и молиться Аллаху.
В селении Карамахи меня приняли. Где еще остановишься без
паспорта?
- И много было таких, как ты, кто не хотел воевать?
- Большинство, считаю. Но мы, мирные жители, ничего не решали.
Полтысячи вооруженных людей стали наводить свои порядки. После
ботлихских событий их стало еще больше. Две недели назад они
сообщили всем: будет война... После того как наши селения
отделились от России и от Дагестана - мы остались без средств к
существованию. Нам помогали деньгами "братья по вере" из Чечни.
Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. В конце концов мы
попали в полную от них зависимость, делали только то, что скажут
бригадные генералы из Чечни.
- У вашего селения было время - почти неделя, чтобы мирные
жители успели уехать до начала войны...
- Наши командиры сначала вообще не хотели никого отпускать.
Потом спросили у народа - кто хочет уехать? Я был одним из
желающих. За что получил 25 палок по спине... Потом - автомат и
отправился на полигон, учиться стрелять. Женщин загнали в горы -
рыть окопы. В конце концов соблаговолили выпустить из селений
только женщин с грудными детьми.
Говорят, выпускали и других - но только за выкуп. Тысяча
долларов за каждого. Когда началась военная операция - командирам
было не до мирных жителей, и еще многие смогли уйти. Но далеко не
все...
- Как ты представляешь себе дальнейшую свою судьбу?
- Если наткнусь на милиционеров - меня арестуют, последует
наказание. Не знаю, какое. Ведь я ваххабит, воевал против России
и Дагестана... Как докажешь обратное? Если попадусь своим бывшим
хозяевам из Карамахи - убьют за предательство. Возвращаться в
Чечню - в этом тоже нет ничего обнадеживающего...
- В "свободной Ичкерии" все настолько плохо?
- Отца убили дудаевцы еще до начала чеченской войны. Не знаю,
за что. Может быть, за то, что он был аварец, а возможно, за то,
что хорошо говорил по-русски. Маму заставили продать дом, и мы
поселились в квартире на окраине Грозного. Когда ее разбомбили
федеральные войска, переехали к родственникам в Шали. А чуть
больше года назад мама и пять моих братьев заболели. Не знаю,
чем. Поскольку медицины в республике нет, позвали старейшину. А
он сказал, что у них чума, и их сожгли вместе с домом. Мне
удалось спастись и найти пристанище в Гудермесе. И даже - это там
почти чудо - работу. Я ведь, хоть закончил только шесть классов,
умею читать и писать, а в Чечне, где уже многие годы не работают
школы, - это очень большая редкость: Ко мне приходили люди и
просили написать письмо или что-то еще... Однажды написал
какую-то жалобу, и власти решили наказать не только жалобщика, но
и писаря. Снова пришлось бежать...
- Можешь рассказать что-нибудь о бое, в котором участвовал?
- Мы должны были идти впереди в полный рост и кричать: "Аллах
акбар", а за нами шли профессиональные боевики. Они уже под пули
не подставлялись. Я просто споткнулся и упал, все подумали -
убит. Потом удалось убежать:
Впереди виден пост дагестанских ополченцев, за ним
-милицейский блокпост. Султан свернул с дороги и пошел в обход. А
я вдруг сообразил, что он, вероятно, участвовал в том же бою
(только с другой стороны), о котором рассказывали наши солдаты...
Ополченцы встревоженно слушают радио и сообщения по рации.
"Похоже, придется нам уходить с этого поста, - говорит один из
них, Муса. - Операция в Карамахи пошла не по плану. И еще есть
сообщение, что новые отряды чеченцев перешли нашу границу. Там мы
нужнее".




06-09-1999, Труд