Крестники великой княгини

ПЯТЕРИМ ВАРФОЛОМЕЕВ.
Этот старинный дворец в глубине парка люди, романтически
настроенные, называют, приходилось слышать, "застывшим аккордом".
Он и впрямь красиво "звучит" на фоне роскошного пейзажа с
заповедным бором и словно упавшими в него с небес зеркалами
незамутненных озер. В путеводителях замок поселка Рамонь
обозначен как "дворец Ольденбургских".
Принцесса Ольга.
По отцу она - великая княгиня Романова, родная сестра
последнего русского царя Николая II. По мужу - принцесса
Ольденбургская. Род этот древний, исток его в скандинавском
рыцарстве. В конце XII века Ольденбургские, правившие одним из
германских герцогств, породнились с домом Романовых. Петр - муж
Ольги - последний представитель рода по мужской линии.
Великой княгине Ольге было 19 лет, когда она приехала на
жительство в Рамонь. Представление о том, как выглядела, дает
фотография. Миловидная женщина в платье с кружевным воротничком -
ни дать, ни взять, юная учительница, ушедшая после Бестужевских
курсов в народ - сеять разумное, доброе... Прожила Ольга в Рамони
несколько лет, оставив о себе добрую память.
Однажды по весне встретил я у дворца старика в вылинявшем
полушубке. Он осенял себя крестом, приговаривая: "Царствие тебе
небесное, матушка Ольга Александровна!" Я еще обратил внимание на
то, что дед говорил о принцессе, как о родном человеке.
- Мы с ней и в самом деле родня! - важно промолвил обладатель
видавшего виды тулупчика. - Так что, любезный, не усмехайся:
крестная она мне.
Дедушка говорил правду. У Ольги немало было крестников. Она
заботливо следила за тем, чтобы они учились, помогала одеждой,
обувью. А во время эпидемий ходила по баракам, не боясь
заразиться. Шутила: "К принцессам зараза не пристает...".
Но вот личная жизнь у нее не складывалась. Разные кривотолки
ходили по поводу ее брака. Большинство во всем винило-таки
принца: дескать, мало уделял внимания супруге, чрезмерно
увлекался охотой, лошадьми. Однако, судя по всему, не страсть к
развлечениям развела Петра с Ольгой. Как мне рассказывали, у них
были разные взгляды на то, каким путем развиваться России,
пережившей бурю 1905 года. Ольга хотя и "ходила в народ", но
считала незыблемым порядок, при котором одни живут в роскоши, а
другие в нищете. Она не понимала своего благоверного, когда тот
посещал крестьянские "сборища", увлеченно читал брошюрки об
устройстве мира на принципах свободы и равенства.
Идейный конфликт зашел столь далеко, что в 1916 году Ольга
навсегда покидает Рамонь с подвернувшимся ей "под горячую руку"
поручиком Куликовским. После Февральской революции она скитается
по взбаламученной России до тех пор, пока не прибыл корабль,
присланный за нею королевой Великобритании.
Стамбул, Копенгаген, Торонто... В Канаде она жила в доме у
русских эмигрантов Мартемьяновых. Вот лишь один эпизод. Однажды в
Торонто пожаловала на яхте все та же королева Великобритании.
Зная, что здесь живет ее родственница, королева пригласила Ольгу
в гости. Но визит чуть было не сорвался. У Ольги Александровны не
нашлось платья, мало-мальски пригодного для приема. После долгих
колебаний она купила новое, истратив последние 30 долларов. В
этом платье ее и хоронили...
Принц Петр.
Рамонские старики рассказывали, что молодой принц любил ходить
"на болото". Там собиралась "мотаня", то бишь веселая компания
девчат и парней. Они пели и плясали под балалайку или гармонь.
Принца "ждали, как Бога", потому как он виртуозно играл на этих
инструментах. Предпочитал Петр лапту, где ценились ловкость и
умение поразить соперника мячом, сплетенным из конского волоса.
От ударов на теле игроков оставались синяки и шишки. Парни
поначалу щадили принца, но он обижался: "Играть надо
по-честному..." Сказано - сделано. Серега Целуев, один из
лаптежников, запустил мячом с такой силой, что принц упал. Парни
враз оторопели - что-то будет. А ничего. Петр засмеялся, подошел
к Сереге и дал ему червонец - по тому времени немалые деньги.
Промолвил:
- Выпейте за мое здоровье, конфет своим девчатам купите.
Только уговор: Ее Высочеству, мамане моей, не говорить, что я
малость ушибся. Иначе она меня в Петербург отправит, там в лапту
играть негде и не с кем...
Русский писатель Иван Бунин, случайно встретившись с Петром в
Париже, набросал его портрет: "Меня удивил его рост, худоба -
какая-то особенная, древняя, рыцарская... Небольшие,
подстриженные усы красно-коричневого цвета и выцветшие глаза,
скорбные, тихие и очень серьезные, под треугольно-поднятыми
бровями..." Ну чем не Дон Кихот из Ламанчи? Бунин встретил принца
Петра, когда тому перевалило за пятьдесят.
Бунин знал, что Петра связывала дружба с царем Николаем II.
"Его, царя, политику, - свидетельствует писатель, - он всегда
считал безумной". Бунин цитирует слова принца, однажды сказанные
Петром после встречи со "старыми революционерами": "Как грустно,
что Коля (царь Николай II) никогда не бывал на подобных вечерах.
Все, все было бы иначе, если бы вы (революционеры) с ним знали
друг друга...".
После 1917 года Петр не хотел уезжать из России. Уединившись
на хуторе Сорокино, что неподалеку от Рамони, он увлеченно
занимался научно- сельскохозяйственными опытами. Но когда мужики
прознали, что принца ждет арест, они решили действовать. С
документами, удостоверяющими, что "... податель сего является
крестьянином Березовской волости", Петр Александрович
Ольденбургский, одетый в армяк и драную шапку-треух, прошел
беспрепятственно через все чекистские кордоны и вскоре оказался
за границей.
На чужбине принц начал писать "рассказы из народного быта".
Его герои, рабочие и крестьяне, пережив революционный угар, душой
понимают, что другого пути для них, кроме того, что указан
Христом, нет и быть не может. Завел Петр Александрович
собственную ферму под французской Байоной - с коровами, курами,
кроликами и садом.
Иван Бунин очерк о встречах с Его Высочеством заканчивает
потрясающими строками: "Гроб его стоит теперь в подземелии
русской церкви в Каннах, ожидая России, упокоения в родной
земле".
Ну а что же дворец? Его "биография" повторяет перипетии,
выпавшие на долю всей российской империи. Сразу после октября
1917 года из него вывезли в неизвестном направлении ценности -
картины, книги, мебель, посуду. Приспосабливали дворец под
солдатскую казарму, тифозный лазарет, под библиотеку, институт,
военный госпиталь, под заводоуправление. Сейчас ходят разговоры,
что якобы "положил" на него глаз некий "новый русский" - мечтает
обосноваться в здании, которое архитектор Нейслер построил,
совместив несокрушимость рыцарского замка с комфортом, достойным
коронованных особ. Но знающие специалисты уверены, что никакого
другого варианта, кроме музейного, дворец "просто не выдержит
физически". И они, по-видимому, правы:
прошлое надо вспоминать, а жить в нем невозможно.
Но прошлое можно наследовать. В Рамони давно и плодотворно
работает Всероссийский научно-исследовательский институт сахарной
свеклы. Его достижения известны не только в России, но и за ее
пределами. А начинался знаменитый ВНИИСС с тех самых опытов,
которыми увлеченно занимался на хуторе Сорокино ученый-агроном
Петр Ольденбургский. Родственник Николая II, потомок
скандинавских рыцарей, очень похожий и внешне, и по благородству
души на Дон Кихота.




06-09-1999, Труд