Сколько стоит депутатское кресло

Надежда НАДЕЖДИНА.
НА ДОВЫБОРАХ В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ ОДИН КАНДИДАТ ИЗРАСХОДОВАЛ
ОКОЛО 7 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ.
Объем денег, вращающихся на рынке политических услуг,
составляет примерно 70 миллионов долларов в год. На кандидатов в
депутаты работают около 200 тысяч консультантов, имиджмейкеров,
аналитиков - целое профессиональное сообщество...
Так считает Елена ШЕСТОПАЛ - вице-президент Международной
ассоциации политических наук, политический психолог, профессор
Московского государственного университета. Она читает лекции,
консультирует политиков, знакома с избирательными программами и
технологиями. Короче, выборы - ее профессия. И о выборах она
знает многое.
- Елена Борисовна, выходит, в состязании за право быть
избранными вступают не личности со своими пристрастиями,
идеалами, программами, а кошельки - их или тех, кто двигает этих
людей во власть?
- В избирательной кампании крутятся большие деньги. Закон
разрешает каждому кандидату использовать по 37 тысяч долларов.
Естественно, не бюджетных - их малая толика, - партийных,
спонсорских денег На самом же деле в ход идут значительно
большие суммы. На довыборах в Думу один кандидат - не буду
называть его фамилию, - по некоторым прикидкам, израсходовал
около 7 миллионов долларов.
Все зависит от личности: если кандидат известен, такие суммы
не потребуются, если человек ничем не примечательный - и миллиона
окажется недостаточно. Бывает, спонсоры вкладывают деньги не в
одного кандидата - так сказать, кладут яйца в разные корзины,
чтобы не проиграть. Скупая кандидатов, что называется, "на
корню", хотят решать в будущей Думе свои экономические проблемы.
- Что значит "купить" кандидата?
- Заплатить за его избрание. Когда-то у нас не было публичной
политики. Теперь есть. Возникла общественная потребность - и
появились всевозможные организации, оказывающие политические
услуги, пиар-агентства и их объединения. За деньги они могут
"раскрутить" любого кандидата.
- А как происходит эта "раскрутка"?
- Одни пишут тексты и размещают их на телевидении и в печати.
У них должны быть свои ходы, связи. Делается это, разумеется, за
плату. Затем идет реклама - клипы, ролики, плакаты. Принципиально
она ничем не отличается от коммерческой - кто-то рассказывает о
"крылышках" и "волшебном йогурте", а кто-то - о замечательном
"Иване Ивановиче". Третьи занимаются имиджем: и парикмахера
найдут, и подскажут, как одеваться. Четвертые "ставят" речь -
учат правильно, грамотно, логично изъясняться. Пятые оказывают
психологическую помощь, даже такая деталь важна, как снять стресс
перед выступлением.
Как во всякой профессии, среди специалистов по выборам есть
свои асы, есть отличные профессионалы, есть халтурщики. Кто-то
берется провести всю кампанию "под ключ" - сами соберут подписи,
разместят рекламу, помогут зарегистрироваться, "отредактируют"
манеру поведения. Работают и шабашники - они выезжают в глубинку,
чтобы там провести все - от выдвижения до подсчета голосов.
- Но ведь эти разнообразные агентства, консультанты,
имиджмейкеры используют и грязные технологии?
- К сожалению, да. "Черные пиарщики" - это неприкрытый
профессиональный цинизм. Когда закрывают глаза на личность
кандидата и готовы рекламировать хоть вора в законе. Когда
используют все возможные способы для дискредитации соперника.
Порой одно и то же агентство ведет кампании двух кандидатов,
которые противостоят друг другу в одном округе. Бывает, что
бригада раскручивает одну персону, а потом приходит противник и
перекупает собранные материалы. Широко использует самый грязный
компромат, как это было совсем недавно в Петербурге.
Со временем и сами технологи стали понимать, что весь этот
цинизм, вся эта грязь - оружие обоюдоострое. Грязные технологии
ставят под угрозу саму идею выборов. Видя, что творится вокруг,
избиратель решает зачастую не голосовать ни за кого. Не случайно
недавно более 80 крупных агентств и консультантов подписали
специальную "Хартию за честные выборы". Обязались не применять
"черные технологии", работать на открытом рынке, платить налоги.
Все больше агентств нынче начинают дорожить своей репутацией,
постепенно формируется корпоративная этика.
- В странах, где демократические выборы проводятся
десятилетиями, кандидатов "раскручивают" не агентства, а партии?
- Там тоже используются выборные технологии. Но все эти
консультанты и аналитики связаны с партиями, "встроены" в них.
Перед выборами начинает работать партийная избирательная машина -
кто-то на постоянной основе, кто-то на общественных началах.
Огромное число людей готово трудиться за идею. К примеру, в
Америке их рекрутируют среди тех, кто заранее зарегистрировался
как сторонник той или иной партии. Одни поддерживают ее деньгами,
другие идут на митинг или разносят агитационные материалы. И
делают все бесплатно, это их естественный порыв.
У нас же идея бесплатного, бескорыстного служения стране,
обществу, организации дискредитировала себя, как и все прежние
формы политической жизни. Мы существуем поодиночке, постарались
все это забыть и начать с чистого листа. А работать за плату -
это не то, что по зову сердца. Да и партий нормальных практически
нет. Некоторые из них - это удивительные существа с большой
"головой", которая находится в пределах Садового кольца, и хилым,
болезненным "телом" региональных отделений.
- Но вспомним конец 80-х - начало 90-х годов. Как активны были
люди! На митинги приходили сотни тысяч человек - ни до, ни после
такого уже не бывало. Как смотрели заседания съезда по
телевизору... Даже в транспорте только и разговоров было, что о
политике.
- Надежда была, иллюзия того, что от каждого что-то зависит,
что и его слово не останется не услышанным, что его, именно его
участие нужно, необходимо. Но ничего не менялось, жизнь
становилась все труднее. И люди поняли, что ими воспользовались,
что их по существу обманули. А как результат появилось нынешнее
безверие, апатия. Вот и пытаются ее преодолеть с помощью
избирательных технологий, убеждают: голосуй сердцем, голосуй, а
то проиграешь! По существу же - происходит быстрая
профессионализация выборов.
Тут еще одно надо учитывать. В демократических странах партии
четко формулируют свои программы. Скажем так: придем к власти,
реформируем здравоохранение, создадим столько-то новых рабочих
мест, уменьшим налоги. И избиратель прагматичен, четко
представляет себе, какая программа что ему сулит.
В программах большинства наших партий общие слова, известно же
- для многих их писали одни и те же политологи. Хотя и здесь,
правда, кое-что начинает меняться. К примеру. Блок "Отечество -
Вся Россия" предлагает конкретные проекты ста законов, принятие
которых может изменить положение в стране. Есть свои проекты
законов у "Яблока". А так - сколько мы слышим: неудачные реформы,
цена реформ, следовать курсом реформ... А кто-нибудь видел
опубликованную четкую программу этих реформ?
Так же нерационально действуют и избиратели. Им говорят: он
хороший человек, любит детей, у него есть собака. Но хороший
человек - это не профессия. Важно, насколько он образован,
компетентен в экономике, политике, что он собирается отстаивать в
парламенте? Мы склонны выбирать симпатичных нам людей, а не
управителей нашего дома, которым доверим страну.
- А у людей есть представление о том, зачем сами кандидаты в
депутаты рвутся во власть?
- Мы проводили опрос. 66 процентов считают, что ими движут
материальные интересы, 44 - просто желание "порулить". Лишь 25
процентов отметили среди мотивов - стремление принести пользу
стране, людям. Невеселые цифры. Но я бы сказала, что они еще
очень оптимистичны. Ведь есть и другие достаточно прозрачные
мотивы. Получить депутатскую неприкосновенность. Сохранить
власть. Она действует как наркотик: раз попробовал - и уже не в
силах отказаться. Да и материальные мотивы - это не просто
высокая зарплата депутата, но и возможность лоббировать чьи-то
интересы в Думе. Вот, скажем, вопрос об утверждении Сергея
Кириенко в качестве премьера решили 50 голосов либеральных
демократов. Никто по сути не сомневался, что это сделано не за
"красивые глаза". Вы скажете, что лоббизм есть во всем мире. И
будете правы. Но там партии добиваются принятия решений,
провозглашенных в их программах. У нас же цивилизованного
лоббизма пока нет, а то, что есть, я бы назвала иначе -
разновидностью коррупции. Избрали депутата с помощью денег - он и
служит им...
- Выходит, вся эта коммерциализация выборов, все эти технологи
и технологии как бы "крадут" у нас голоса, свободу
волеизъявления?
- Тут не все однозначно. Если бы у нас существовала только
власть денег, то и выборы были бы не нужны: на депутатские кресла
просто делегировали тех, кто угоден денежным "мешкам". Но есть
еще власть власти. Те, кто сейчас у руля, имеют не меньшее
влияние, чем большие деньги. Есть власть средств массовой
информации, им под силу создать общественное мнение в пользу того
или иного кандидата. Есть самое главное - власть избирателей. И
только от нас зависит, сумеем ли мы ею пользоваться.
Специалисты утверждают, что даже если будут какие-то
манипуляции с подсчетом голосов, более 10 процентов украсть
невозможно. Те, кто занимается избирательными технологиями, также
уверены, что самая их изощренная работа не может повлиять на
результаты больше чем на 10 -12 процентов. В сумме не так уж
мало. И что бы ни провело депутата в Думу - деньги, власть,
"грязные технологии", - нам, избирателям, не легче, если это не
тот человек, которому мы осознанно доверяем.
Но я считаю, что выборы сами по себе все больше воспитывают
избирателей, что граждане постепенно учатся отличать настоящих
людей от марионеток, привыкают голосовать прежде всего разумом.
Люди мало доверяют избранным депутатам, президенту. Но никто не
говорит, что без выборов можно обойтись. Год от года мы
нарабатываем опыт. И если этот процесс не оборвется, то выборы не
будут дальше коммерциализироваться, а станут нормальной
демократической процедурой, без которой немыслимо цивилизованное
государство.




06-10-1999, Труд