Бабушка домна и другие сталкеры чернобыльцы возвращаются на ядерное пепелище

Анатолий ВОРОБЬЕВ.
После чернобыльской аварии около трех миллионов жителей
(только в России) оказались в зоне радиоактивного загрязнения.
Федеральная программа предусматривала переселение пострадавших на
чистые территории. Сегодня тысячи чернобыльцев, хватив лиха на
чужой стороне, возвращаются в убитые радиацией родные деревушки.
МНОГО лет в покинутом жителями белорусском селе Старое
Закружье светилось по ночам - из моего пограничного русского села
Святск хорошо было видать! - одна на всю округу лампочка над
хатой, куда возвратилась жить одинокая старушка Домна Алексеевна
Музыкина. Бабушка Домна держала крохотный огородик, ходила в
соседний лес по дрова. Туда же, к роднику, за водой: ни одного
"живого" колодца в селе уже не осталось. Раз в неделю к Домне
заворачивала автолавка, привозила кое-что из продуктов, и раз в
месяц собес доставлял ей пенсию, которую у нее потом нередко
отбирали грабители. Так она тут одна-одинешенька куковала, чтобы
дожить свой век непременно на родной стороне.
Первых "сталкеров" я встретил случайно несколько лет назад в
селе Савичи Брагинского района Гомельской области, жителей
которого давно переселили на чистые территории. Среди царящего
здесь разора вдруг вижу: сидят на лавочке три старушки и, как ни
в чем не бывало, толкуют о чем-то о своем.
- Слава Богу, пока живы! - отвечает за всех Анастасия
Михайловна Шуруб. - Вот сидим, вечеруем.
Кругом радиация, а они "вечеруют".
- А где, милок, теперь ее нет, этой радиации! - вступает в
разговор другая, эрудированная бабуля. - Мы ж тут всю жизнь
прожили и последние лапти хотим на родной стороне дотоптать.
Дуравичи, Великий Бор, Лясковичи, куда переселили жителей
Савичей, так и не стали для них своими. Тоска по родным местам
совсем извела, заставила бросить новое жилье и вернуться в
мертвую зону. Интересно, что мои собеседницы не хотят называть
фамилий: опасаются, что власти узнают, завтра же сюда явятся и
оштрафуют "за нарушение режима". Был уже такой случай - нагрянула
милиция и по 30 рублей у каждой старухи изъяли.
И тут, замечаю, из-за плетня напротив кто-то выглядывает.
Ладно бабушки - их тягу к родным местам немудрено понять. А вот
как объяснить, что в зону возвращаются молодые, с детьми? Детям
же тут вообще нельзя! В Савичах я встретил молодого электрика
Александра Гавриленко: он почти два года прожил в
Буда-Кошелевском районе, но не остался там.
- Поселок для переселенцев построили в таком месте, где ни
леса поблизости, ни речки. За дровами надо ехать в другой район.
Это разве жизнь? А тут - все, что душе угодно.
Душе, может, и угодно, а телу? А о детях своих подумали?
- Да разве я один тут такой? Вон, на том краю села тоже семьи
с детьми живут.
Можно понять власти: тут не знаешь, как поскорей переселить
людей в чистые районы, а эти, кого уже давно отселили, сами лезут
назад, в радиацию. Потому штрафуют их, грозят силой вернуть. И в
то же время, не афишируя, как бы тайком те же власти направляют
самоселам автолавки с продуктами первой необходимости, чтобы хоть
как-то скрасить их горькое житье-бытье. Вот такая "загогулина"
получается:
Хорошо, если переселенцу повезет и он окажется там, где есть
добротное жилье, а новый поселок "привязан" к существующей
инфраструктуре. Вот как, к примеру, в селе Красный Рог Брянской
области или в селе Жгунь Гомельской области. В таких местах
переселенцы и выглядят по-иному: крепче, бодрее. Даже разговоры с
ними совсем иные - нет в них той безысходности, какой обычно веет
от встреч с переселенцами в других краях. Конечно, и здесь люди
до сих пор тоскуют по родным деревням. Соберутся вечерком всей
семьей и подолгу рассматривают старые фотографии. Рассматривают и
плачут...
- Ну, хоть бы на секундочку туда! - говорит зоотехник Татьяна
Полюхович про деревню Пирки в 30-километровой зоне Чернобыля. -
Только взглянуть бы на родной дом - и обратно.
Совсем другая картина в селе Старые Терешковичи Гомельского
района, где осели 50 семей переселенцев из деревни Ильичи.
- Дома для нас поставили такие, что смех и грех. Руки бы тому
"мастеру" оторвать! - возмущается плотник Иван Купреенко. - У
меня дом в Ильичах из бруса - девять на восемь. А тут "сараи"
холодные, дров не напасешься. Водопровод через день работает.
Дважды закладывал сад - впустую! Ну, не приживаются деревца. Так
что тоже, видать, подамся домой...
Живут переселенцы в Старых Терешковичах, словно на вокзале -
кажется, только того и ждут, что кто-то вдруг крикнет: "Поезд!" И
они, тут же подхватясь, ринутся на посадку. Как это уже сделали
11 молодых семей, прожившие год с небольшим в поселке Ерыши
Духовщинского района Смоленской области. Вернулись в родное село
Увелье Красногорского района Брянской области, хотя по
радиационному фактору (плотность загрязнения свыше 40 кюри/кв.
км) оно - в зоне обязательного отселения.
- Картошка в Ерышах не родит, - так объясняет мне первопричину
своего возвращения механизатор Владимир Шлома. - А раз она не
родит, то ни о каком личном хозяйстве говорить не приходится.
- Может, вас в Ерышах не так приняли? - все допытываюсь я у
самоселов. - Ну не только же потому, что картошка там не родит,
вы вернулись в Увелье?
Да нет, приняли их на Смоленщине, как выясняется, хорошо.
Каждому предоставили по добротному домику. Местный совхоз "Салют"
выделил на каждый двор по корове: семьи-то у всех многодетные.
- А вот картошка там не родит, - словно сговорившись, твердят
они.
А дети между тем болеют и болеют главным образом из-за
радиации: у некоторых обнаружены предраковые опухоли щитовидной
железы, заболевания кроветворной системы...
- А в Доманичи, где строят жилье, не думали перебраться? -
спрашиваю.
- Нет, в Доманичи не поедем, - отвечает Владимир.
Этот поселок в Почепском районе Брянской области мог бы
послужить примером того, как нельзя вести переселение
пострадавших. Понаставили в чистом поле "коробок" - ни школы, ни
медпункта, ни детсада. И работать негде. Ищет народ по всему
району хоть какой- нибудь заработок. Это что - переселенческое
счастье? По части необустроенности на равных с Доманичами могут
спорить десятки других поселков, возведенных в так называемых
чистых районах Брянщины для чернобыльцев.
Сколько же, оказывается, наломано дров с переселением жителей
пострадавших районов на чистые территории! Не бревно же с одной
стороны улицы на другую перекатывали. Вытолкнули людей из зоны
бедствия в места, для жизни совсем не приспособленные, и бросили
их там выживать - теперь уже в условиях полной социальной
необустроенности. Нечто вроде резервации.
Вот такая, с позволения сказать, "политика" и спровоцировала
массовый откат людей в зону бедствия. С печальной памяти 1986
года самый пострадавший от Чернобыля Красногорский район Брянщины
покинули - кто в рамках организованного отселения, кто
самостоятельно - 20 тысяч жителей, 10 тысяч из них за это же
время вернулись обратно, в брошенные ими когда-то родные деревни
и села. А сколько вернулось в другие районы! Счет тоже идет на
тысячи.
:Недавно я снова побывал в тех самых Савичах, где когда-то
встретился с первыми самоселами. Сейчас в селе обитает около 130
человек, в основном пенсионеры. Власти, которые раньше только и
думали, как бы выкурить отсюда "сталкеров", похоже, уже
смирились. К тому же Министерство юстиции Белоруссии вступилось
за них: силой нельзя, говорит, выгонять человека из зоны - это
будет нарушением его прав, каждый волен выбирать сам, где ему
жить.
Хорошо уже хотя бы то, что самоселов в Савичах много и все они
свои, коренные. Какая-никакая, да все же общность - так легче
выжить в наше непростое время. А вот каково таким, как та бабушка
Домна, старикам и старушкам, что одинокими самоселами доживают
свой век в обезлюдевших селениях, открытых всем бедам и напастям?
Кого позовут они себе на помощь в минуту опасности? Кругом - ни
души...




07-12-1999, Труд