ил отбомбился листовками

ПОСЛЕДНИЙ БОЕВОЙ ВЫЛЕТ ВАСИЛИЙ
КОТЮНИН СОВЕРШИЛ 9 МАЯ 1945 ГОДА.
Из сообщения Совинформбюро за 11 мая 1945 года: "Войска 3-го
Белорусского фронта закончили прием капитулировавших соединений и
частей немецких войск в районе устья реки Вислы"... Но в тексте
ни слова о том, что ускорил капитуляцию огромной группировки
советский офицер, которому волею судьбы выпало быть парламентером
в День Победы. Причем не традиционным - пешим, с белым флагом в
руке, а парламентером воздушным.
Итак, военный аэродром под Кенигсбергом, поздний вечер 8 мая
45-го.
Штурман 15-го гвардейского Невского авиационного полка майор
Василий Котюнин, намаявшийся за день, старался уснуть. Что-то
тревожило его. А что - и сам не мог бы объяснить.
Вдруг снаружи, за толстыми стенами бывшей прусской казармы, в
которой разместились летчики полка, раздались выстрелы. В комнате
стало светло от вспышек.
Майор подбежал к окну и крикнул в темноту, разрываемую
беспорядочными выстрелами и разноцветными ракетами:
- Что происходит?!
В ответ кто-то восторженно крикнул:
- Победа! Победа, браток!
Скоро весь полк был на ногах, и самые сообразительные кинулись
разыскивать начпрода, который, как на грех, куда-то подевался...
На 10.00 назначили митинг, посвященный Победе. Никто больше не
уснул в ту ночь в Невском дважды орденоносном авиационном полку.
Первое мирное утро. Было тихо, солнечно. Небо чистое, ни одно
облачко не нарушало его голубизну. К месту митинга спешили
летчики, воздушные стрелки, техники, механики.
Стрелки близились к 10.00. В эти-то минуты к Василию Котюнину,
попыхивавшему трубкой, подошел командир полка подполковник И.
Фефелов и отвел в сторону.
Положив руки ему на плечи, командир сказал:
- В районе устья Вислы окружена крупная вражеская группировка,
до сих пор не сложившая оружия. Только что получен приказ:
сбросить над позициями гитлеровцев листовки, сообщающие о
капитуляции Германии и предлагающие окруженным сдаться. Лететь
надо безоружным, даже воздушного стрелка не брать. В люках будут
только листовки. Требуется быть, так сказать, "воздушным
парламентером". Поверь, мне тяжко посылать тебя. Но... ты везучий
у нас, Василек.
Командир полка перевел взгляд на грудь Котюнина, на солнце
ослепительно сияли Золотая Звезда Героя, орден Ленина, другие
ордена и среди них - Александра Невского. Он тихо коснулся его:
- Ты у нас, Василий, как ни крути, потомок Александра
Невского. И он, и ты - родом из Переславля-Залесского; наш полк
тоже Невский. Видишь, какая история... Мы тебя будем ждать.
...Этот боевой вылет был 218-м на счету Котюнина. Дважды
пришлось ему оставлять подбитые врагом машины, прыгая с
парашютом. Четыре раза сажал самолеты в таком состоянии, что по
всем существующим законам они должны были взорваться еще в
воздухе. Да что перечислять: Котюнин был одним из немногих
летчиков, уцелевших к Дню Победы из первого состава. Таких, как
он, счастливчиков в полку набралось всего одиннадцать.
Котюнин подлетал к устью Вислы. Серебристыми ниточками
светились под солнцем речные рукава. Высота была 4000 метров.
Если листовки с такой высотищи сбросить, во Францию улетят, а не
на траншеи...
"Снижайся, парень!" - скомандовал Котюнин самому"себе.
2 000 метров - самолет с земли не обстреливали.
1 000 метров - огонь не раздавался.
500 метров - спокойно.
На высоте 100 метров Котюнин открыл первый люк, из него
вывалилось белое облако и тут же стало редеть: листовки
кружились, разлетались, снижались. Тогда же Котюнин заметил, что
по его штурмовику ведут огонь автоматчики.
Остальные люки Котюнин освободил от листовок над позициями
неприятеля уже с высоты 50 метров. Наконец последний
"парламентерский" заход. Его майор сделал на высоте 25 метров -
чтоб зафиксировать реакцию окруженных.
И он увидел, проносясь над чужими траншеями, что их
обитатели...
подбрасывают в воздух каски.
...Сердце Котюнина вдруг радостно заколотилось, когда он
подумал: теперь скоро будет в Череповце, где ждут не дождутся
жена и сын. Подлетев к аэродрому, Котюнин увидел внизу свой полк:
ждали его возвращения.
Двадцатипятилетний майор сделал на виду у однополчан боевой
разворот и пошел на посадку...
Эту удивительную фронтовую историю я узнал от самого Василия
Андреевича Котюнина.
Уволившись в запас в звании полковника, он обосновался -
теперь насовсем - в Череповце, занимался профсоюзной работой.
Расспрашивая его, я уточнил, сколько же пленных было взято тогда?
Он ответил: "Сдались 20 тысяч, в том числе три генерала". Еще я
спросил, был ли он за это награжден? Фронтовик отмахнулся: "У
меня и так был целый "иконостас"!
...В День Победы Василий Андреевич любил спеть под собственный
аккомпанемент на баяне что-нибудь из тех военных лет. И, конечно,
всегда ему вспоминался последний боевой вылет. Теперь, когда
героя-летчика уже нет с нами, вспомним мы.
Александр КОРОЛЕВ.




07-05-2002, Труд