Здравствуй грусть

К ЧЕМУ ПРИВЕЛА "СТАРУЮ СТРЕКОЗУ" ФРАНСУАЗУ
САГАН ЕЕ НЕИЗБЫВНАЯ БЕЗРАССУДНОСТЬ.
Актриса Изабель Аджани, писатель Патрик Бессон, академик
Жан-Мари Руар бьют в набат, призывая всех, кому дорога
французская литература, прийти на помощь Франсуазе Саган. На
знаменитую писательницу, автора более 40 книг, разошедшихся
огромными тиражами по всему свету, обрушился целый ворох бед,
которые, как мы знаем, не приходят поодиночке.
Франсуаза при падении сломала шейку бедра, ей пришлось
перенести девять сложнейших операций, и теперь она с трудом
передвигается. Саган, из-под пера которой повести и романы
вылетали, как быстрокрылые сизари из голубятни, вот уже несколько
лет никак не может закончить две книги.
Последняя ("За плечом"), в которой она вспоминает былые годы
писательства и связанные с ними житейские истории, вышла из
печати в 1998 году. И, конечно же, этот ужасный скандал, суд в
минувшем феврале по делу о неуплате налогов и приговор, по
которому писательница не только получила год условного тюремного
заключения, осталась без гроша в кармане и какой-либо
собственности-недвижимости, но к тому же должна внести в госказну
838,5 тысячи евро штрафа. 66-летняя Франсуаза в отчаянии, живет в
квартире друзей на фешенебельной парижской авеню Фош и, возможно,
клянет себя всякими словами за свой характер "старой стрекозы"
(ее самохарактеристика), за беззаботность и излишнюю
доверчивость.
Сама жизнь Саган - настоящий роман. Ее первая книга
"Здравствуй, грусть" написана в 1954 году, когда Франсуазе было
19 лет. Светлые и волнующие чувства девушки, вступающей в жизнь,
были переданы настолько необычно и талантливо, что в одночасье
Саган превратилась в популярнейшую писательницу. "Здравствуй,
грусть" перевели на три десятка языков, а во Франции выпустили
невиданным тиражом в два миллиона экземпляров. В издательстве,
открывшем "звезду", за короткое время скопилось 11 килограммов
только одних газетных и журнальных вырезок, посвященных
бестселлеру. За советом, что делать со свалившимися на нее
огромными деньгами, Франсуаза обратилась к отцу, человеку
достаточно состоятельному и большому оригиналу. "Растрачивай все!
В твоем возрасте деньги несут с собой опасность", - услышала она
в ответ.
С тех пор Франсуаза добросовестно пользовалась этим правилом,
пуская в распыл зарабатываемые писательским трудом миллионы.
Ночные заведения, казино, рулетка. Она обожала скорость и гоняла,
как сумасшедшая, на спортивном "ягуаре" до тех пор, пока в 1958
году не разбилась, да так, что ее пришлось собирать по частям.
После той ужасной автокатастрофы издатель Саган Ги Шоллер,
который был на 20 лет ее старше, сказал: "Я на тебе женюсь, чтобы
ты не наделала глупостей".
Ги, пишет Франсуаза в автобиографическом романе "За плечом",
обладал "шармом зрелых мужских героев моих ранних книг". Для нее
он был "потрясающим другом, но невыносимым мужем". Шоллеру Саган
посвятила несколько романов: "Любите ли вы Брамса?", "Через
месяц, через год". "Мы развлекались без остановки и всяческими
доступными способами", - вспоминает об этих годах писательница.
Но в целом они были людьми настолько разными, что после того, как
любовь уступила место привычке, Саган и Шоллер разошлись,
оставшись прекрасными друзьями.
В 1962 году Франсуаза вышла замуж за американца Роберта
Уэстхофа. Брак длился недолго. После него остался сын Дени,
который, кстати, недавно женился, но Франсуаза не смогла
присутствовать на свадьбе по состоянию здоровья. И тем не менее,
несмотря на "стрекозиный" образ жизни, Саган не только успевала
писать, что делала в те годы с невероятной скоростью. "Как водит
машину - хорошо, но слишком быстро", - упрекали ее некоторые
литературные критики. Она много читала. Среди ее любимых
писателей - Достоевский, Моэм, Хаксли. Особую любовь Франсуаза
питала к Прусту. "Он гениален, а я всего лишь талантлива", -
говорила она друзьям.
Саган была дружна с властителем дум левой интеллигенции тех
лет Жаном-Полем Сартром, правда, уже в последние годы его жизни.
Они часто гуляли по парижским улицам, сидели в монпарнасских
бистро. Франсуаза впитывала в себя уроки философа и позже любила
вспоминать одно сартровское высказывание о том, что
"по-настоящему умные люди никогда не могут быть злыми". Наверное,
под влиянием Сартра проникается левыми идеями. Она активно
выступает за предоставление независимости Алжиру, прячет у себя
скрывавшихся от полиции алжирцев, поддерживает антивоенное
движение, что в целом не очень вяжется с ее образом
"сорви-головы"...
Но как справедливо подмечено, характер - это судьба. Роль
"прожигательницы жизни", которую Франсуаза играла с большим
усердием, стала ей доставлять все больше и больше осложнений.
Первый звонок прозвучал в Лионе 12 лет назад, когда в числе 45
человек она была вовлечена в судебный процесс, связанный с
употреблением и "передачей третьим лицам" наркотических средств -
гашиша, кокаина и героина. Писательницу признали виновной,
приговорив к шести месяцам условного тюремного заключения и
штрафу в 50 с лишним тысяч евро. Спустя пять лет история
повторилась - на этот раз в Париже. И опять наркотики. На суде
Саган заявила, что "отговаривала всех употреблять кокаин", но
отстаивала свое право "разрушать себя, как ей этого самой
хочется".
Как раз к тем временам, к началу 90-х, тянутся ниточки
истории, из-за которой сейчас Франсуаза Саган оказалась в
бедственном положении.
Несомненно, доверчивая и беззаботная "стрекоза" во многом
виновата. Но был и коварный искуситель. Как это часто бывает, он
предстал перед ней в виде симпатичнейшего и способного на широкие
жесты бизнесмена-корсиканца международного масштаба. Звали его
Андре Гельфи или, как чаще к нему обращались многочисленные
друзья-приятели, Деде-Сардина. В прошлом автогонщик, Деде-Сардина
сохранил тягу к "жизни на острие лезвия", любил посидеть за
штурвалом собственного самолета и зарабатывал большие деньги на
посреднических операциях - от строительства гостиниц до
нефтехимических контрактов. В ту пору Деде-Сардина судорожно
искал выходы на тогдашнего президента Франции Франсуа Миттерана.
Дело в том, что Деде-Сардина был постоянным гостем в только
что ставших независимыми республиках бывшего СССР и, в частности,
в Узбекистане, к которому большой интерес в те годы проявлял
французский нефтяной концерн "Эльф Акитен". С ним корсиканец
активно сотрудничал. Но для того, чтобы получить контракт на
нефтяных месторождениях, концерну был необходим благоприятный
политико- дипломатический климат во взаимоотношениях между
Узбекистаном и Францией. Как известно, если хочешь решить вопрос,
обращайся к первым лицам. Но подходов к Миттерану у Деде-Сардины
не было. И тут-то он вспомнил о своем приятеле - фотографе Марке
Франселе, который был на дружеской ноге с Франсуазой Саган. Ну а
то, что Миттеран любил вести литературные беседы с писательницей,
знала вся Франция.
Короче, знакомство "старой стрекозы" и Деде-Сардины
состоялось. Тот, используя свое легендарное красноречие и опыт,
скоро втерся к ней в доверие. Узбекистанский мотив возник как бы
невзначай, а затем стал чуть ли не исключительной темой их
разговоров. Среди аргументов, которые приводил знаток
человеческих душ с корсиканским профилем, был не только
национальный интерес Франции - поучаствовать в узбекистанских
нефтеразработках, но и личный - миллионные комиссионные от "Эльф
Акитен" в случае успеха предприятия. Деньги же Франсуазе были
нужны - незадолго до этого у нее сгорел дом в Нормандии.
Известно, что тему Узбекистана Саган неоднократно поднимала в
беседах с Миттераном, а также то, что Елисейский дворец поддержал
проект нефтеразработок. Известно также, что комиссионные
писательницы должны были составить минимум четыре миллиона
франков и что сгоревшее имение было отстроено. Но вот незадача. В
1995 году налоговые службы в ходе проверки установили, что
средства на восстановление имения не были задекларированы.
Началось расследование. Выяснилось, что обещанные
Деде-Сардиной деньги были перечислены на счет той самой
строительной компании, которая производила работы в сагановском
доме в Нормандии. Добавим: той самой, через которую также была
пропущена четверть миллиарда франков комиссионных, уплаченных
"Эльф Акитен" за сделку при приобретении нефтеперегонных заводов
"Лойна" в бывшей ГДР, что, напомним, привело в свое время к
отставке канцлера Гельмута Коля.
В такую вот историю влипла "старая стрекоза". Гигантский
штраф, еще один, хоть и условный, но тюремный срок, подорванное
здоровье, депрессия... Среди творческой интеллигенции идет сбор
подписей под петицией в поддержку Франсуазы. В ней содержится
просьба к будущему президенту Франции, а его имя стало известно 5
мая, воспользоваться своим правом на амнистию. По традиции это
происходит сразу после выборов.
Правда, во Франции налоговые дела под амнистию еще не
попадали. Ну а почему бы не сделать исключение для знаменитой
писательницы? Ведь что-то всегда делается в первый раз... Как
когда-то, чуть ли не полвека назад, впервые прозвучало на
Францию, а затем на весь мир это: Франсуаза Саган "Здравствуй,
грусть".
Вячеслав ПРОКОФЬЕВ, соб. корр. "Труда".




07-05-2002, Труд