Тундра в черных очках

В ЗАПОЛЯРЬЕ НА СМЕНУ ЗИМЕ ПРИШЛО ЛЕТО.
Тундра - особый мир, где царят неписаные законы, свои порядки
и правила.
Здесь не ходят. Только ездят и летают. На одного человека
приходятся десятки квадратных километров земли. Время здесь течет
иначе. Понятие "недавно" настолько относительное, что может
обозначать и сутки, и месяц, и полгода.
На единственный общий праздник - День оленевода - съезжаются
все жители. Именно в это время мужчины выбирают себе жен.
...Добраться до стойбищ мне удалось на вертолете. В этот раз
газовики повезли ненцам, зырянам, другим малочисленным народам
Севера гуманитарную помощь. Большие коробки в "вертушке"
подписаны: "сахар", "прима", "спички", "чай", "мука"... Все, что
так необходимо в холодном краю.
Первыми к приземлившемуся вертолету подбегают дети. С
удовольствием знакомятся и позируют для фотосъемки. Взрослые
принимают груз, делятся новостями. Главное событие то, что в
тундру на смену зиме пришло лето. Аборигены считают, что есть
только два времени года. Весны и осени для них не существует. Уже
с апреля местные жители радуются приходу яркого солнца.
Однако светило обжигает и слепит людей. Оленеводы, их жены и
дети надевают солнцезащитные очки. Кто какие смог достать. А еще
наносят на кожу лица животный жир. И все равно ничего не
помогает. Глаза болят, а лица обожжены. И это при
двадцатиградусном морозе!
- В последние годы солнце особенно сильно жжет, не знаем, как
и спасаться. Раньше просто загар получался, а теперь кожа с лица
слезает... - делится со мной переживаниями ненка Зина Вакуева.
Она с семьей живет в тундре. Ближайший поселок Самбург - в сотне
километров от стойбища. Муж работает в оленеводческой бригаде.
Двое детей здесь, а еще двое учатся в поселковом интернате.
- А неужели ты из Москвы? - спрашивает она вдруг меня. -
Что-то непохоже. Я думала, москвички не в куртках, а в шубах
ходят, ну как у этой, у Маши Распутиной...
У самих же ненцев нет ни модных сапожек, ни пуховиков. Мужская
одежда - малица, женская - ягушка. Что-то вроде шубы с капюшоном
и пришитыми к рукавам варежками. На ногах кисы - сапоги из
оленьих шкур. Все шьют женщины. Они и модельеры, и закройщицы, и
портнихи в одном лице. Одежду украшают бисером, ленточками.
Материал для одежды и обуви бегает рядом - олень. Впрочем,
олень - пища, одежда, транспорт, домашнее животное и живые
деньги. Шкуры служат и стенами чума, и кроватями, и одеялами...
Ездовые олени - быки - выступают в роли ненецкого "мерседеса".
Важенки - самки оленя - еще и немалые деньги. Зина Вакуева, к
примеру, приобрела "буржуйку" за одну важенку.
С приходом тепла у оленей начинается пора любви. Вскоре
появятся оленята. Порой маленьких олешков приносят из стада и
отогревают в чумах. А еще строят вручную из снежных брусьев
защитные стенки, укрывающие от пронизывающего ветра. Сохранность
приплода - показатель истинного мастерства хозяев тундры. Нынче
северные пастухи могут выходить около семидесяти процентов
родившихся оленят. По меркам социалистической экономики -
рекордное число. Правда, в дореволюционной России, как говорят,
оленеводы умудрялись поднять всех новорожденных олешков.
Общепризнанных праздников в тундре не отмечают. Ни 23 февраля,
ни 8 Марта, ни 1 Мая, ни дней рождений...
- У нас ведь олени, за ними каждый день нужно присматривать, -
рассказывает оленевод Андрей Солендер. - Встаем с рассветом и
едем в стадо. И так практически каждый день... Когда олени
съедают в округе весь ягель, отправляемся на новое пастбище.
Собираем чум, вещи, складываем скарб на нарты и - вперед.
У женщин свои заботы. Воспитывают детей, готовят пищу и следят
за порядком в чуме. Захожу в гости к Анфисе Альвасиде. В центре
конусообразного жилища - "буржуйка" с тлеющими дровами. Пол -
крепкие широкие доски. Хозяйка подкидывает в печь немного
полешков. Добыть дрова в снежной пустыне непросто. Из мебели -
только стол и маленькая табуретка. Над столом - отрывной
календарь. Отказываться от угощения, по мнению ненцев, грешно.
Поэтому усаживаемся к печи, пьем чай. Это любимый напиток у
северных народов. Когда заварка заканчивается, ненцы заменяют ее
морошкой.
Вертолетчики рассказывают, что в отдаленных стойбищах, куда им
доводилось летать, аборигены нередко живут впроголодь. В магазин
за сотни километров зимой не сбегаешь. А каждый съеденный олень
из стада вычитается из зарплаты, которая и так невелика. И ненцы
изо дня в день упрямо ждут прилета "железных птиц".
- Я получаю в месяц две-три тысячи рублей, - неохотно говорит
Яков Сигой. (Обсуждать зарплату здесь не принято. Наверное,
коммерческая тайна?) - Но и этих денег почти не вижу. Нам
заработок выдают продуктами и товарами. Газовики хорошо помогают:
привозят брезент для чумов, бензин для "буранов"...
Деньги оленеводам выдавать не спешат. Не только потому, что их
нет. "Наличку" хозяева тундры часто тут же тратят на водку.
Спиваются. В организме аборигенов не предусмотрена защита от
"зеленого змия". Нередко в состоянии алкогольного опьянения
местные жители устраивают поножовщину. А то и из ружей стреляют
друг в друга. Поэтому-то и оплачивают их работу "натурой". А не
так давно в тундре приняли негласный "сухой закон". Многие
оленеводы закодировались.
Мужчин в тундре намного меньше, чем женщин. Нередко браки
заключаются между родственниками. Гостям с Большой земли здесь
предлагают своих жен. А еще из дальних военных частей вроде даже
воруют солдатиков - в качестве будущих отцов. Чтобы в тундре
появились здоровые дети, "обновилась кровь". Не всем это
объяснишь.
Оленеводы и их семьи и не подозревают, какими богатствами
владеют. Тундра, в частности, кладовая залежей газа.
- Мы разрабатываем Уренгойское месторождение уже 25 лет и все
эти годы арендуем земли Самбурского оленеводческого совхоза, -
рассказывает мне в вертолете Геннадий Кучеров, главный геолог,
заместитель генерального директора ОАО "Уренгойгазпром". - Еще
при царе представителям коренных народов была выдана грамота на
владение родовыми землями. Позже угодья постепенно
"советизировали"... Но и сегодня жители тундры считают, что это
их территория. Можно понять их: жили в тундре, никого не трогали,
и вдруг пришли какие-то люди, на месте пастбища поставили
буровую... Не секрет, что месторождение приносит большую прибыль.
Если уж ведем добычу газа на их земле, то надо делиться куском
хлеба, что мы и стараемся делать.
Иоланта КАЧАЕВА.




07-05-2002, Труд