вспоминаю с нежностью
ПРОФЕССОР АНДРЕЙ АРЕНДТ СПАС СОТНИ ЖИЗНЕЙ.
ТАЛАНТ ДОСТАЛСЯ ЕМУ ПО НАСЛЕДСТВУ - ПРЕДОК БЫЛ ДОМАШНИМ ДОКТОРОМ СЕМЬИ
АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВИЧА ПУШКИНА.
- К тебе в Берлин вылетает профессор Андрей Андреевич Арендт,
- позвонили мне из редакции.
- Как, неужели потомок того самого врача, который пытался
спасти Пушкина после дуэли?
- Профессор, руководитель кафедры Научно-исследовательского
института имени Бурденко - праправнук лейб-медика царского двора
Арендта-старшего. Он был и домашним доктором семьи Пушкиных, -
подтвердили мне.
Теперь Арендту-младшему предстояло спасать нашего
четырехлетнего сына Андрея, оказавшегося с тяжелой
черепно-мозговой травмой в советском военном госпитале в Берлине,
где я в начале 60-х годов работал корреспондентом "Правды".
В аэропорт Шенефельд я, попав в автомобильную пробку, опоздал.
Влетел, запыхавшись, в зал прилета - и сразу узнал Арендта.
По залу неторопливо прохаживался седовласый человек с
благородной осанкой, безукоризненно одетый. Правильные черты
лица, словно вылепленного искусным скульптором. Как только я
начал рассыпаться в сбивчивых извинениях, на лице профессора
появилась добрая, понимающая улыбка, из голубых глаз исчезла
легкая укоризна.
Около двух недель мы жили вместе в редакционном домике на
тихой улочке Ремервег Сдружились - несчастье сближает быстро.
Андрей Андреевич каждое утро, как на работу, отправлялся в
армейский госпиталь. Если что-то в состоянии нашего сына его
заботило, старался не огорчать, если наступало малейшее улучшение
- спешил подбодрить.
Дружба продолжилась в Москве на старом Арбате. Порог особняка
Арендтов в Померанцевом переулке, 8, мы переступали с трепетом, с
каким входят в музей. Дом и в самом деле был музеем. В нем жила
сама историческая память, царили XVIII и XIX века. На стенах -
картины русских мастеров, всюду - редкая мебель, любая вещь -
экспонат. Да и сами обитатели дома принадлежали скорее к щемяще
исчезающему, неповторимому и невозвратному прошлому, которым так
славится русская земля.
Картины в золоченых с причудливыми завитками рамах висели
словно в Эрмитаже. Потом, когда особняк пришлось уступить
иностранному посольству, они оказались в обычном, низкопотолочном
доме на Фрунзенском валу, 38, неподалеку от Новодевичьего
монастыря.
Стол у Арендтов был всегда полунакрыт. Гости в этом доме не
переводились, могли нагрянуть в любой момент. Хлебосольство
Арендтов могли оценить многие в театральной и литературной
Москве. Сам Андрей Андреевич, его жена Евгения Григорьевна, ее
сестра Дарья (Дора) Григорьевна слыли искушенными ценителями
литературы и искусства. Дарья Григорьевна была женой заместителя
директора Большого театра Якова Леонтьевича Леонтьева.
У Арендтов можно было отведать многое из того, чем знаменита
русская кулинария. Земная пища была под стать духовной. Кроме
Молоховца и других старинных поваренных книг у Евгении
Григорьевны была тетрадочка, куда она записывала особо ценимые
рецепты и вклеивала листочки с рецептами от друзей. Эту книжицу
Евгения Григорьевна подарила моей жене. Листаю выцветшие,
пожелтевшие странички, заполненные изящным почерком. Студень
охотнорядский, селедка полярная, опята из Петушков, паштет из
ливера по-аматерски, манна небесная...
Самым именитым, душой застолья у Арендтов почитался Михаил
Афанасьевич Булгаков. Здесь, в Померанцевом переулке, он нередко
читал только что написанные страницы. В письмах М.Булгакова я
обнаружил упоминания об Арендтах. "Вспоминаю с нежностью", -
писал он из Сухуми Я.Л. Леонтьеву, передавая привет всем его
близким.
Могилы А.А. Арендта, М.А. Булгакова и его жены Елены Сергеевны
Булгаковой на Новодевичьем кладбище - рядом.
У Арендтов не было детей.
Андрей Андреевич еще при жизни подарил Государственному музею
А.С. Пушкина на Пречистенке шкатулку с медицинскими инструментами
своего далекого предка. Эта шкатулка стояла у изголовья
умиравшего поэта. Там же продолжают свою жизнь и другие экспонаты
из коллекции дома Арендтов.
В одной из газет прочел, что у профессора-нейрохирурга Сурена
Зограбяна, живущего в Ереване, хранится трость Александра
Сергеевича Пушкина. Как она у него оказалась? Подарил эту трость
своему армянскому ученику Андрей Андреевич. А она ему досталась
по наследству от пяти поколений Арендтов.
Незадолго до гибели Александр Сергеевич подарил трость своему
домашнему врачевателю.
И вот представьте себе: в нашей семье тоже хранится подобный
бесценный для нас дар - трость с набалдашником из слоновой кости.
Подарок семьи Арендтов. В чьих руках она побывала?..
Владлен КУЗНЕЦОВ.
07-06-2002, Труд