КРИК. ЗА ЗАКРЫТОЙ ДВЕРЬЮ. Лариса АЛИМАМЕДОВА. Как утверждают эксперты ООН, насилие над женщинами является такой же се..

КРИК. ЗА ЗАКРЫТОЙ ДВЕРЬЮ.
Лариса АЛИМАМЕДОВА.
Как утверждают эксперты ООН, насилие над женщинами является
такой же серьезной и частой причиной их смерти и нетрудоспособности,
как рак. А напомнила об этом на днях председатель Комитета по
социальной политике Совета Федерации России Валентина Петренко.
И привела ужасающие цифры официальной статистики: от рук мужей
и родственников в России ежегодно погибает до 14 тысяч женщин,
250 тысяч становятся жертвами домашнего насилия. Между тем законопроект
"О предотвращении насилия в семье" парламентарии "маринуют" с
1994 года. Почему у нас до сих пор нет закона, защищающего женщин
от насилия? Об этом корреспондент "Труда" беседует с президентом
Международной ассоциации "Женщины и развитие", профессором социологии,
доктором философских наук, академиком Галиной СИЛЛАСТЕ.
- Галина Георгиевна, насколько я знаю, вы стояли у истоков
законопроекта "О предотвращении насилия в семье" и возглавляли
рабочую группу Госдумы по его разработке. Хорошо помню, как весной
1999 года, на парламентских слушаниях, где обсуждалась чуть ли
не тридцатая версия проекта, вы сделали сенсационное заявление:
"Закон, на который потрачено столько времени и сил, умер. Похороны
состоялись сегодня. Я ухожу, потому что считаю ситуацию безысходной".
Вы устали бороться? С кем?
- Процедура разработки подобного закона объективно сложна,
поскольку речь идет о федеративном государстве, обладающем бесчисленным
количеством национальных, этнических, социальных, правовых и
иных особенностей. Но главная трудность была не в этом. Активными
противниками были, как это ни странно звучит, сами законодатели.
Ожесточенное противодействие оказывала, например, Светлана Горячева,
которая в то время имела немалый вес в Думе. Она не учитывала
ни интересы безопасности семьи, ни международный опыт борьбы
с насилием в отношении женщин. Позиция Горячевой консервативна
и архаична: "до" двери квартиры проблемы семьи - дело общества,
а то, что происходит "за" дверью - дело только самой семьи, и
всякое вмешательство недопустимо.
Эту точку зрения поддерживали и ответственные сотрудники Генеральной
прокуратуры, Верховного суда и финансовых органов, которые видели
в новом законе лишь новую головную боль и боялись дополнительной
ответственности. В конечном счете законопроект так и не был представлен
на первое чтение, и я, поняв, что дело зашло в тупик и устав
биться головой о глухую стену, сделала свое заявление, о котором
вы напомнили.
- Но ведь времена изменились, состав Думы значительно обновился,
и вопрос о законе снова встал на повестку дня. Хотелось бы услышать,
что ваше тогдашнее "отречение" не бесповоротно, и что вы вернетесь
к прерванной тогда работе.
- Дело в том, что все эти годы я не прекращала заниматься
вопросами насилия в семье - ни как социолог, ни как президент
международной ассоциации "Женщины и развитие". Например, результаты
Всероссийского социологического исследования, проведенного под
моим руководством по инициативе Института социальной педагогики
РАО, показали, что за последнее десятилетие домашнее насилие
над женщинами и детьми распространилось и на село и происходит
в каждой третьей-четвертой сельской семье. А ведь в советское
время подобные факты на селе были куда более редкими, чем в городе.
Вопрос о защите жертв насилия в семье снова назрел - об этом
свидетельствуют и выступление Валентины Петренко, и новые инициативы
моей давней единомышленницы по рабочей группе Галины Климантовой,
и многие другие факты. И если вопрос о законе вновь встанет на
повестку дня, то я сочту своим долгом вернуться к этой работе.
- Галина Георгиевна, вам, как никому другому хорошо известно,
что для принятия закона "О предотвращении насилия в семье" нужны
соответствующие условия. А есть ли они у нас?
- В свое время мы начинали с нуля, с абсолютно чистого листа.
Сегодня ситуация несравненно более благоприятная. Имеется ряд
позитивных, объективных и субъективных предпосылок. Похоже, в
обществе созрело понимание того, какую угрозу обществу таит в
себе это позорное явление. Уже есть целый пласт практических
наработок. Во-многом изменилась, как мне кажется, обстановка
в Думе - сейчас она более благоприятная для принятия закона,
чем несколько лет назад. Активную роль в этом играют женские
неправительственные организации. И, наконец, финансовое обеспечение
для реализации нового закона представляется мне менее сложным,
чем шесть лет назад.
- По роду своей научной деятельности и являясь к тому же членом
Нью-Йоркской академии наук, вы бываете в Америке и знаете, на
какую правовую базу опирается там соответствующий закон. Расскажите,
пожалуйста, как в США ставится проблема домашнего насилия?
- Этой проблеме в США придается огромное значение. В американском
законодательстве насилием над женщиной в семье считается даже
такой случай, когда муж запрещает ей... работать. Тем, кто спасается
от семейного насилия, предоставляются комнаты гостиничного типа
с удобствами за счет властей штата. А если будет замечено появление
где-то вблизи домашнего тирана (не разрешенное судом), его могут
"упечь" за решетку: раз болтается поблизости - значит уже угроза.
- Но это в Америке. А на кого сейчас надеяться и где искать
защиту и пристанище нашим российским бабам, которых, по- русски
говоря, мужья нередко бьют смертным боем? На кого они могут опереться?
- Опереться они могут в первую очередь на 8 государственных
кризисных центров, в которых только за один год была оказана
помощь почти 5 тысячам женщин и более чем тысяче семей. Кроме
того, в стране действуют 30 центров помощи женщинам, подвергшимся
насилию в семье. Сложилась и сеть телефонов доверия, номера которых
теперь включены во все телефонные справочники.
- Из всего сказанного вами я могу сделать вывод, что разгул
насилия в семье может остановить только закон, а не поправки
к существующему законодательству. Так?
- Поправки (а именно такой путь предлагают противники закона
"О предотвращении насилия в семье") - это как мертвому припарки.
Ими дело не поправишь. Нужен специальный полновесный закон, и,
по-моему, общество вполне созрело для того, чтобы вернуть его
к жизни.




07-08-2002, Труд