Алексей учитель: в кино каждый живет как волк-одиночка

Наша справка.
Алексей УЧИТЕЛЬ родился в Ленинграде, после окончания ВГИКа
работал на студии документальных фильмов, в 1990 году основал
собственную студию "Рок". Он сын известного оператора, режиссера
документального кино Ефима Учителя. Как документалист Алексей
Учитель поставил более 20 картин, среди которых особое место
занимают ленты, посвященные отечественному андеграунду: "Рок",
"Последний герой", "Митьки в Европе" и другие. Вызвавшая немало
споров у критиков лента режиссера "Дневник его жены" (2000 г )
собрала внушительное количество наград зарубежных кинофестивалей,
получила премию "Ника", Гран-при "Кинотавра", была выдвинута на
"Оскар" в номинации "Лучший иностранный фильм". На днях Алексей
Учитель отметил свое 50-летие.
- Алексей Ефимович, какие чувства в связи с юбилеем вы
испытываете? Не вызвал ли он у вас страха, что уходят годы и
силы?
- Самое удивительное, что ничего похожего я не испытываю. К
юбилейной дате отношусь совершенно спокойно, больше ажиотажа
вокруг, а не внутри меня самого. Моя жизнь сегодня определяется
работой и семьей. Хотелось бы, чтобы двое моих сыновей выросли
порядочными и удачливыми людьми. А самое главное для меня -
снимать интересное кино. Надеюсь, что вскоре начну работать над
двумя новыми проектами. Этим я и живу.
- Вам хотелось бы адекватно выразить в кино нынешнее время?
- Это невозможно, потому что нынешнее время еще себя никак не
выразило. Каждый день происходит нечто новое, нет ничего
устоявшегося, все рыхло, вяло, все подвижно в плохом смысле этого
слова и может измениться в любую секунду: сегодня живем так,
завтра вдруг нам объявят жить по-другому. При этом я за перемены,
в том числе и в кино. Скажем, приветствую рыночные реформы, хотя
мне тяжело доставать деньги на свои картины. В течение последних
5-6 лет я пытаюсь найти сценарий на современную тему и очень хочу
сделать такой фильм. Однако то, что действительно бы меня
взволновало, пока не появилось. Этим, видимо, и объясняется мой
уход в прошлое. Хотя тот же "Дневник его жены", где действие
происходит в 30-40-е годы, - вполне современная история, которая
сейчас воспринимается очень хорошо, потому что проблемы, о
которых там идет речь, существуют всегда. Например, проблема
одиночества, на мой взгляд, сегодня более чем актуальна, всех нас
гложет эта болезнь.
- Обыкновенный зритель, на мой взгляд, вряд ли так глубоко
воспринял эту картину. Даже некоторые критики истолковали
"Дневник" не иначе как частную историю, приоткрывающую интимные
тайны Ивана Бунина, как некую "клубничку", будоражащую
воображение обывателя. Не кажется ли вам, что, касаясь
сокровенной жизни писателя, вы своим фильмом низводите ее до
ширпотреба?
- Во-первых, никаких тайн жизни Бунина я не раскрываю, потому
что все эти факты хорошо известны по многим мемуарам очень
уважаемых людей. Во-вторых, не собирался низводить это, как вы
сказали, до ширпотреба, а напротив, именно от него-то я уходил.
В- третьих, главная задача этой картины - чтобы люди, узнав о
том, какую личную трагедию писатель пережил, смогли понять,
почему он в 70 лет создал "Темные аллеи". Если об этом не
рассказать, никто никогда ничего в жизни не поймет. Трагедия,
случившаяся с Буниным, так его встряхнула, что три года он не мог
написать ни строчки, а потом вдруг создает потрясающую любовную
прозу ("Темные аллеи"), равной которой нет в мире. Мой фильм -
еще и рассказ об эгоизме великого человека, о не совсем приятных
чертах его характера, что вовсе не уменьшает значения Бунина, а
наоборот, позволяет лучше понять его с человеческой точки зрения.
Поэтому я подписываюсь под своим фильмом на все сто процентов.
- С чем связан ваш интерес к жизни Бунина?
- Ну это долгая история... Мне вообще интересны люди, живущие
"неправильно", я бы сказал - на грани сумасшедшего дома. Я и в
документальном кино старался выбирать героев, не укладывающихся в
привычные, общепринятые рамки. Это не значит, что они должны быть
какими-то вычурными. Важно, чтобы с ними была связана интересная
человеческая история - любовная или какая-то другая, не менее
драматическая. Вместе со сценаристкой Дуней Смирновой мы давно
задумывали трилогию о великих людях эмиграции. В своем первом
фильме - "Мания Жизели" - мы рассказали о балерине Ольге
Спесивцевой, человеке с необычной, трагической судьбой. Второй
фильм - "Дневник его жены" - об И.А. Бунине. Третью картину
собирались сделать о Набокове, но не получилось из-за его
родственников, которым принадлежат авторские права. Может,
когда-нибудь и она увидит свет.
- О чем будет ваш новый фильм "Дом"?
- Вы знаете, все фильмы укладываются в несколько простых слов.
Можно сказать, что он о любви. Или - о недавнем трагическом нашем
прошлом, о войне и о том, как ломались людские судьбы, рушилась
жизнь... История эта действительно уникальна, чем меня и
привлекла. Кому-то опять же она может показаться "клубничкой",
потому что я снова обращаюсь к фактам, до сих пор не получившим
широкой известности, связанным с интимной стороной человеческой
жизни. В 1943 году в Мурманске нашими властями был специально
открыт публичный дом для союзников, которые прибывали на кораблях
с военной и продовольственной помощью. Но дом не был традиционным
борделем, и специально отобранные туда женщины не были
проститутками в привычном значении этого слова - они отличались
образованностью, культурой, необычайной красотой. В конце войны
всех его обитательниц собрали, посадили на две баржи и потопили.
Так было.
- Насколько мне известно, идея принадлежит Александру
Рогожкину, а сценарий написал американец Грэгори Маркуэтт?
- У вас не совсем точные сведения. Александр Рогожкин написал
сценарий, требующий некоторой переработки, поэтому по
договоренности с автором над ним уже работают американский
сценарист Грэгори Маркуэтт и Дуня Смирнова. Предполагается, что
это будет совместный российско-американский проект, в котором
сыграют и наши, и зарубежные актеры. Как сложится, не знаю, но
если американские кинокомпании передумают, все равно этот фильм я
обязательно буду снимать.
- Как вы считаете, для сегодняшнего кино актуальны такие
понятия, как "герой", "моральные ценности", "власть" и
"оппозиция"?
- Это не мои проблемы. Я снимаю только то, что мне интересно,
что может взволновать меня эмоционально. Тут железно буду стоять
на своем. Хотя не могу сказать, что я человек аполитичный. Какой
герой сегодня нужен, - честно сказать, не знаю. А вот проблема
хороших актеров-мужчин, с которой я сам постоянно сталкиваюсь,
мне как профессионалу далеко не безразлична, актеров - типа,
скажем, Урбанского - по внешности, по какому-то мужскому началу.
Из 40-50-летних еще найти можно, а из 25-летних таких, к
сожалению, почти не встретишь. Среди молодых женщин-актрис есть
очень много замечательно талантливых и интересных, а с мужчинами
просто беда.
- Вы ощущаете свою принадлежность к профессиональному или
поколенческому сообществу?
- Нет, не ощущаю, потому что сегодня в кино каждый живет как
волк-одиночка. Раньше кинематографисты все-таки способны были
проявить некое единство, чтобы отстоять, скажем, хороший фильм
перед чиновниками, побороться за своего коллегу или его
произведение. А теперь снимают кто угодно и что угодно - все
выпускают. Идет борьба только за призы. Мне, например, безумно
интересно и легко с Андреем Сергеевичем Смирновым, сыгравшем
главную роль в "Дневнике его жены", мы с ним подружились. Хотя по
возрасту принадлежим к разным поколениям, нам есть о чем
поговорить. Но, видимо, наши отношения - это исключение из
правил.
Кинематографисты нынче, к сожалению, не жалуют друг друга.
Судите сами: на фестивале в Канне после премьеры фильма "Телец"
во время состоявшегося по этому случаю небольшого приема я
подошел к Александру Сокурову и сказал, насколько меня потрясла
его картина. Он при этом как-то странно на меня посмотрел. "Что
такое?" - спрашиваю. А он говорит: "Ты первый человек из
режиссеров, который хоть что-то сказал мне о моей картине - не
важно: хорошее или плохое". Вот что страшно... Потеряна какая-то
ниточка, которая не позволяла нам быть неискренними. Сегодня
можно подойти к человеку, похлопать его по плечу, бодро
произнести: "Старик, все хорошо, все замечательно!", а отойдя в
сторону, тут же облить его грязью. Такие нынче нравы. К Сокурову,
конечно, можно относиться по-разному, не признавать его стиль, но
если он создал шедевр, - а "Телец", я считаю, - это высший класс,
то до какой же степени надо иметь узкое мышление, чтобы не
попытаться хоть чуть-чуть стать выше себя и не порадовался за
коллегу!
- В кино у вас есть какие-то ориентиры?
- Тут я не оригинален: сильное влияние на меня оказал мой отец
- особенно в человеческом плане. Это при том, что он был
постоянно занят, а я учился в школе и мы с ним мало виделись.
Большую часть времени я проводил с мамой, которая занималась
театром, работала редактором издательства "Искусство". С отцом мы
сблизились, когда я уже учился во ВГИКе. Из общения с ним я вынес
одну очень важную для меня вещь - отношение к герою картины:
каким бы он ни был, но пока его не полюбишь, ты не имеешь права
его снимать. В документальных лентах отца даже по тем временам
чувствуется какая-то особая доброта, теплота по отношению к
героям. Я хорошо это запомнил, и всегда при отборе исполнителей
ролей в свои фильмы мне очень важна не только их актерская
природа, но и человеческие качества, чтобы актер по духу
соответствовал персонажу, был бы похож на него в жизни. Ведь даже
при самой виртуозной игре актера всегда появляется ощущение
фальши, если он в чем-то неестественен, если идет не от
собственной натуры. Поэтому на роль Бунина я взял Андрея
Смирнова, хотя он и не актер.
- Героями ваших документальных лент стали музыканты и
художники, творчество которых еще десяток лет назад было
полузапрещенным. Вы с ними были близко знакомы, находились внутри
этого мира?
- Мне было интересно, кто они такие, хотелось посмотреть на
них с точки зрения обычного зрителя, постороннего человека, не
связанного ни с ними, ни с их творчеством. Как они живут, есть ли
у них дети, как они к ним относятся, как воспитывают, пьют ли они
или не пьют и так далее - вот что было важно показать. Понимаю,
что говорю сейчас примитивно, но тогда я исходил именно из такого
принципа - объективно взглянуть на их жизнь и рассказать об этом
другим. Эти мои фильмы - своеобразная форма популяризации людей,
о которых ходила масса слухов. Ни с кем из них, кроме Бориса
Гребенщикова, до съемок я не был знаком. Все они отнеслись ко мне
поначалу довольно настороженно. Помню, как Виктор Цой, например,
долго упирался, когда я предложил ему, чтобы в течение трех дней
наши камеры стояли в кочегарке, где он тогда работал, и обещал
обязательно показать то, что из этого получится. Потом вместе с
Цоем и Юрием Шевчуком мы посмотрели отснятый материал. В итоге
лед был сломан, контакт установлен - нам дали, как говорится,
пропуск работать дальше. Я с ними много общался, иногда даже
выпивал, но никакого панибратства не было. Я старался держаться
на расстоянии, потому что так задуманы были мои картины.
- Кто входит в ваш "ближний круг"?
- Это моя жена и двое сыновей, моя съемочная группа, актеры, с
которыми работаю, - вот такая маленькая Учительская семья.
- Чем вы предпочитаете заниматься, если не снимаете кино?
- А у меня нет такого времени. Дело в том, что я возглавляю
студию "Рок", на которой снимаю не только сам, но и молодые
режиссеры. В прошлом году, например, режиссер Юра Конопкин сделал
там свою первую картину "Сиреневый туман", представленную на
"Кинотавре" в конкурсе "Дебют". Только что молодой режиссер
Дмитрий Желковский закончил съемки документального фильма о
Российском посольстве в США. Сейчас студия "Рок" участвует в
производстве фильма "Игра в стиле модерн" по рассказу Бунина
"Корнет Елагин". Когда режиссер пришел и сказал, что хочет
снимать эту картину, мне показалось очень интересным, что у нас в
"Роке" был сделан фильм о Бунине, а теперь еще будет и по Бунину.
Такая линия студии мне нравится.
Антонина КРЮКОВА.




07-09-2001, Труд