Посвящается михайлову

ИЗВЕСТНОМУ ЛИТЕРАТУРОВЕДУ, КРИТИКУ ИСПОЛНИЛОСЬ 80 ЛЕТ.
Александр Михайлов - автор многих книг о литературе, но
наибольшую известность принесли ему, пожалуй, работы о поэтах
фронтового поколения, к которому он и сам принадлежит, о
писателях и культуре Архангельского края - здесь он родился и
немало прожил. А несколько лет назад заметным событием стала его
книга "Маяковский", вышедшая в популярной серии "ЖЗЛ".
Есть у Михайлова одна вещь о себе, о своем детстве - "Моя
Гиперборея". В ней сдержанно, даже суховато, как в летописях,
повествуется о 1933 годе, когда отец, охотник и рыбак, чтобы
прокормить семью, подался с женой и детьми на берег Баренцева
моря на промысел семги. "Год провели мы в земляной бугре на
берегу моря в полном одиночестве, тяжелейший год в жизни нашей
семьи. Сейчас и представить трудно, как все это можно пережить".
Хладнокровное описание и безжалостные подробности той жизни
оставляют сильнейшее впечатление.
Так же скудно говорит Михайлов и о войне, откуда он вернулся с
четырьмя ранениями и несколькими боевыми орденами.
Александр Алексеевич занимал разные высокие должности: был
секретарем СП СССР, возглавлял столичную писательскую
организацию, но основной своей заслугой считает долгие годы
работы проректором Литинститута и редактором журнала
"Литературная учеба". На молодых не жалел ни времени, ни сил и
сегодня с удовольствием вспоминает об этом. Сказалась, видать,
привычка с детства тянуть лямку, будучи старшим ребенком в
громадной семьей...
Сегодня он стал строже к себе, тоньше в суждениях, точнее в
разборах, изящнее в письме. Мне импонируют его стремление к
совершенствованию, привычка к углубленному чтению (сейчас
достаточно редкая), полное отсутствие какого бы то ни было
самодовольства, самолюбования, внимание и уважение к чужому
мнению, воспитанность. И, конечно, - его жизнестойкость.
Закончить эти заметки я позволю себе стихами, написанными
ранее и посвященными юбиляру.
Ал.Михайлову.
Я считаю, нет моей вины,
Что в Москве мне видится сиянье.
Той воды, где Северной Двины.
И прекрасной Вычегды слиянье.
Часто мне ночами не спалось.
Не бывает, чтобы все сбылось,
Есть еще несбывшееся что-то,
И всегда со мной моя забота.
Но неяркий северный уют,
Эти реки, просеки, болотца.
Почему-то силы придают,
Чтобы жить, работать и бороться.
Север мой незыблемо стоит,
На ветру сияет и сквозит.
Где-то за горами, за долами,
Будто весь обставлен зеркалами.
... Как бы жил на свете без него,
Пахнущего горькою сосною?..
Мне уже не страшно ничего.
За его зубчатою стеною.
Константин Ваншенкин.




09-01-2002, Труд